Г. А. Пудов. Из истории сундучного промысла Муромского уезда Владимирской губернии (послереволюционный период)

Специальная литература о русском сундучном промысле обширна, научных статей насчитывается несколько десятков наименований. Особенно разработанной можно назвать историю производства сундучных изделий на Русском Севере и Урале. Однако сундуки делали не только здесь. Муромский уезд Владимирской губернии был одним из самых крупных центров по производству сундуков в России.

Литература по истории местного промысла бедна и однообразна. Информацию о тех или иных частных сундучных заведениях можно встретить в выставочных каталогах, статистических и земских изданиях конца XIX — начала XX века. Она касается исключительно технической и экономической стороны производства. Литературы по послереволюционному периоду в истории муромского промысла почти нет. В периодике того времени иногда встречаются статьи о местных артелях, в т. ч. о сундучных¹. Главная их особенность сходна с земскими изданиями — в них речь идет почти исключительно об экономической стороне производства, проблемах мастеров и проч. Ценная информация содержится в книге «Помыслы о вачских промыслах», вышедшей в свет в 2014 году². Авторы рассказали о сложных перипетиях существования артелей, привели цифры, характеризующие объемы производства, назвали имена мастеров. Но сундучный промысел рассматривается в книге лишь в ряду других, к тому же некоторые приводимые сведения нуждаются в дополнении и исправлении. Надо подчеркнуть, что муромский сундук — ни дореволюционный, ни послереволюционный — не анализировался как художественный предмет. Он всегда считался принадлежностью истории, этнографии и краеведения.

Настоящая статья посвящена сложному и неоднозначному периоду существования производства сундуков в Муромском уезде — времени после 1917 года до 1940-х годов. Это — период жесткой регламентации деятельности мастеров, частные заведения были заменены артелями.

Сундук в предлагаемой работе рассматривается как произведение народного искусства.

Основой исследования стали материалы Государственного архива Владимирской области. Также использовались сведения из специальной литературы. Автором учтены изделия из коллекций музеев Нижегородской и Владимирской областей, а также сундуки, выставленные на интернет-аукционах.

К началу XX века Муромский уезд считался одним из самых развитых в губернии «в промышленном отношении». Здесь развивалось множество промыслов, особенно металло- и деревообрабатывающих. Главные причины этого — обилие материала и выгодное географическое положение. Определяющую роль сыграла близость Нижегородской ярмарки, на которой мастера сбывали свои изделия. Река Ока позволяла быстро и относительно дешево доставлять продукцию к покупателю. Среди промыслов, мастера которых занимались обработкой дерева, сундучный был одним из самых распространенных. В уезде существовало множество частных заведений, отличавшихся по количеству мастеров и объемам изготавливаемой продукции³.

После революции 1917 года на основе этих сундучных мастерских были созданы артели. Первые были зарегистрированы 24 января и 6 марта 1919 года соответственно⁴. Это — «Приокская сундучно-столярная и по выработке кузнечных мехов трудовая артель «Прогресс» в д. Пурки Варежской волости» и «Загаринская районная столярно-кузнечная и по выработке кузнечных мехов трудовая артель при д. Поляне Загаринской волости». Руководство ими осуществлял Владимирский губернский Совнархоз. Все сундуки и материалы из частных заведений поступили в его распоряжение, причем они оставались на хранении у прежних хозяев (но им уже не принадлежали)⁵. Не все хозяева сундучных мастерских добровольно отказались от своего имущества. Чуть позже от них поступили заявления, в которых они просили либо вернуть им отнятое, либо разрешить продать, поскольку от этого зависело существование их семей⁶. Кроме того, бывшие хозяева-сундучники просили повысить цены за «принятые» сундуки, оплатить хранение их же изделий и снять с учета «непринятые» материалы⁷. У некоторых хозяев вещи были отняты сразу и переданы артелям. Например, у братьев Овсовых, кроме собственно сундуков, отняли и передали в Загаринскую артель «жареное железо, крон, личины средние, мелочь скобяную, гвоздики, чеканку из жести, жесть белую, пробои средние, накладки черные» и другое⁸. Справедливости ради надо отметить, что большинству сундучников было заплачено за отнятое.

Как же советская власть рассчитывала поступить с экспроприированным добром? «Агенту для поручений» А. П. Барскову было поручено принять у частных сундучников их изделия (при этом Губсовнархоз уже передал их «на бумаге» Губпродукту) и погрузить их на баржу, а также дополнительно загрузить сундуками пять вагонов и отправить их в Муром, поскольку изделия уже распределены среди населения губернии⁹. Местным властям предписывалось помочь А. П. Барскову, так как многие хозяева решительно противились окончательной потере своих сундуков.

В это время в Варежской и Загаринской волостях работали «агенты», защищавшие интересы Владимирского Совнархоза (до февраля 1919 года им был А. Ф. Моренов, затем — В. А. Ягунов¹⁰). Не все складывалось удачно во взаимотношениях этой организации и артелей. Следует привести письмо из Совнархоза агенту А. Ф. Моренову: «По имеющимся сведениям, Варежская артель производит скупку готовых изделий, на что не имеет никакого права. При приемке у нее готовых изделий следует выяснить, какого происхождения изделия, т. е. выработаны ли они артелью, или куплены… Выдачу местного материала прекратить, а остальной материал от владельцев следует выдавать только на сделанный заказ 750 мест. За выдачу материала сверх заказа, ответственность будет возложена на Вас. Сведения о выдаче материала… следует высылать незамедлительно»¹¹. На это письмо последовал быстрый ответ. А. Ф. Моренов заверял, что «скупка готовых сундучных изделий допущена не будет», «никакого самочинного выступления Правления артели из пределов прямого назначения допущено не будет», далее он писал, что «счетоводство налаживается», «порядок восстанавливается», «выработка сундуков усиливается», и вообще «работа происходила в полном порядке»¹².

Таким образом, из этой переписки можно сделать вывод, что артели, находившиеся в ведении Владсовнархоза, были под жестким контролем этой организации, проявлявшимся в директивном стиле управления, вполне характерном для того времени.

Несмотря на заверения Моренова, работу артелей наладить быстро не удалось, приходилось постоянно преодолевать трудности, связанные с недостатком материалов, борьбой с «дикими» артелями¹³, сопротивлением бывших хозяев. Артели находили разные решения. Например, Загаринская доставала материал у прежнего владельца Тулупова и у председателя Варежской артели А. В. Веденеева¹⁴, олифу просили у Владимирского Губотдела продовольствия и на заводе Никитина в Муроме, столярный клей — в Катунском районе Нижегородской губернии и т. д.

В целом надо отметить, что роль частных заведений в становлении артелей была очень велика, хотя отношения между ними иногда были весьма напряженными. Порой артельщики незаконным образом отбирали у хозяев сундучный инвентарь и не возвращали обратно. Почти все попытки восстановить справедливость заканчивались безрезультатно¹⁵.

На каких же условиях работали сундучные артели в составе Совнархоза и какова была их производственная мощь? Председатель Загаринской артели Иван Иванович Кокурин доносил: «Загаринская районная трудовая артель может изготовить сундуков к 1 июля 1919 года 2000 мест, работаем в Губернском совете народного хозяйства, получаем за работу и 15% с рубля стоимости сундуков»¹⁶. Далее приводится ведомость материалов артели: «накладки, проволока, обрезки жести, толстое железо, железо пучковое… гвозди, крон, белила, лазурь, масло, клей столярный, чекан, печатки, морозная жесть, личины крупные и средние, подъемы, петли, сажа, малярный клей»¹⁷. Все материалы были получены от Совета народного хозяйства. В 1919 году артель производила 400 мест сундуков в месяц (кроме кузнечных мехов и ульев)¹⁸.

Мастера артели «Приокский прогресс» делали 600 мест окованных сундуков в месяц, основным цветом был зеленый (использовались краски: крон, белила, лазурь, мумия, милория)¹⁹. Ее организатор и первый руководитель — Иван Дмитриевич Киселев. Артель находилась в бывших помещениях Тулупова. В 1925 году она насчитывала 52 мастера (Ил. 1). Количество продукции исчислялось вагонами. Например, известно, что артель продала три вагона сундуков местным торговцам братьям Житковым²⁰. В 1926—1927 годах произошло укрупнение артели. В нее вошли артели Ишутинская, Полянская, Криушинская, Кошкинская кузнечно-меховая, Арефинская по производству сундучной фурнитуры. Председателем этого сложного образования стал Петр Васильевич Фокин. Артели был выделен участок земли около реки. Сундуки изготовлялись в нескольких цехах и по Оке отправлялись покупателям. По данным на 1930 год в артели работало 518 человек²¹. В 1931 году Криушинская артель перешла в Варежскую сундучную артель, а «Приокский прогресс» был переименован в «Знамя труда». Заведующим производством, а затем и председателем, стал Иван Алексеевич Леваков.

Надо отметить, что еще в 1919 году и Загаринская артель, и «Приокский прогресс» вошли во Владимирский союз артелей, причем в первой было 78 мастеров, во второй — 70 (на фоне других артелей это было весьма значительными цифрами)²².

К 1927−1928 годам сундучный промысел оставался в числе самих крупных в уезде²³. Главные роли в управлении им перешли к Муромскому кустарному промысловому союзу, в который на тот момент входило четыре сундучных артели (мастеров числилось 353 человека)²⁴. Осуществ­лялись попытки переориентировать продукцию артелей с местного рынка на внешний, направить ее «в страны Востока и Запада, укрепляя тем самым активность… баланса по внешней торговле»²⁵. Организация внедряла четкий планово-договорной принцип в управлении артелями. Мастера работали как на дому, так и в специальных помещениях. У артелей существовали отделения в разных деревнях.

В 1926−27 годах было закуплено сундучного сырья на 50 716 руб. 34 коп., в 1927−28 годах — на 98 372р. 23к.²⁶ Сырье закупалось из разных источников: через государственные и кооперативные органы, у частных лиц и членов Союза. По плану на 1927−1928 годы сундучные артели должны были изготовить сундуков на 280 000 руб­лей, а сделали на 314 428 руб. 90 коп., т. е. перевыполнили план на 12,3%²⁷. При этом сбыт сундучных изделий по отношению к общим показателям Союза составил в 1926—1927 годах 28,7%, а в 1927−28 годах — 18,1%²⁸, что свидетельствует о значительной роли сундучного промысла. Улучшение экономических показателей позволило взять займы, за счет которых удалось оказать поддержку сундучным артелям, в т. ч. «Приокскому прогрессу» было выдано 14 000 р., Полянской артели — 12 000 р. и Чулковской артели — также 12 000 р.²⁹. На 1928−1929 годы было запланировано изготовить сундуков уже на 450 000 руб. Стоит отметить, что при Муркустпромсоюзе существовала социальная работа, а также касса взаимопомощи, оказывавшая поддержку пострадавшим, вдовам, больным.

Как указывалось выше, в сундучном промысле были кустари, не вступившие в артели. Например, в Арефинской волости на 1926 год значилось 56 хозяйств, где делали сундуки, и 70 мастеров³⁰.

В 1919 году на Нижегородскую ярмарку из Муромского уезда прибыло 17 сундучников, доставивших товара на сумму 80−110 тыс. рублей. Было продано 24 тысячи сундуков, изготовленных чулковскими мастерами (а также артелью «Прогресс» из Варежа)³¹. Сундуки в округе Чулкова изготавливались круглый год, спрос был весьма активный³². Отмечается, что изделия отличались высоким качеством, были разных размеров и форм.

Рассмотрим несколько сундуков, изготовленных в артелях Муромского уезда. Сундук значительных размеров, окрашенный в коричневый цвет, находится сегодня в частном собрании. Его форма и конструкция характерны для муромских изделий: вертикальные стенки, покатая крышка, резные ножки, на лицевой стороне — три петли сложной формы, в которые вставляется длинный стержень. На боковых сторонах — по две литые ручки. Вся поверхность сундука покрыта жестяными полосами, образующими сетку³³. Края обрамлены широкими лентами, также состоящими из тонких жестяных полос. Они вносят упорядоченность и четкость в общее художественное решение изделия, подчеркивают его форму. Изнутри конструкция сундука укреплена полосами с тиснеными узорами, состоящими из растительных мотивов. Сбоку — полочка для документов и предметов, связанных с женским рукоделием. Она состоит из трех отделений. На внутренней стороне крышки помещена этикетка, свидетельствующая о том, что сундук был изготовлен в артели «Приокский прогресс». Если б не наличие этикетки, то изделие вполне можно было бы отнести к продукции заведений конца XIX — начала XX века.

Другой сундук, также находящийся в частном собрании, декорирован несколько разнообразнее (отличие конструкции состоит лишь в том, что у него одна петля, а не три). Он окрашен в зеленый цвет, лицевая стенка покрыта темно-коричневыми листами «мороженой» жести, на которые дополнительно наложены в виде сетки тонкие полосы (Ил. 2)³⁴. Кроме того, края лицевой стороны украшены лентами с трафаретным орнаментом, состоящим из растительных и геометрических мотивов. На одной из стенок помещено клеймо «СССР сундучная артель Приокский прогресс». Как и в отношении предыдущего изделия, об этом также можно сказать, что оно почти не имеет отличий от сундуков частных заведений. Надо отметить, что изделию свойственны хорошо найденные пропорции, а также точное соответствие между декором и формой. Звучная декоративность лицевой стенки прекрасно выявляется на фоне глухих зеленых тонов стенок. Различие фактуры поверхностей вносит разнообразие во внешний вид вещи. Мастер сумел скромными техническими средствами богато украсить изделие.

На третьем сундуке (частное собрание) нет полос с трафаретным узором, но вся лицевая сторона покрыта листами «мороженой» жести золотистого цвета, кроме того, сохранился изначальный цвет краски. Это изделие доказывает, что продукция «Приокского прогресса» при всей «конвейерности» не была скучным повторением найденных решений. На некоторых артельных изделиях сохранился музыкальный звон, что также делает сундуки запоминающимися произведениями народного искусства.

Надо отметить, что изменения происходили не в конструкции и формах артельной продукции, а в ее орнаментике, в частности, появилась советская символика. На одном из сундуков, из числа встреченных автором, были нанесены пятиконечные звезды, серп и молот. Они изготавливались из жестяных полос, что свидетельствует о мастерстве муромских сундучников. В целом виды сундуков постреволюционного времени, которые изготавливались артелью «Приокский прогресс» очень разнообразны³⁵. Встречаются не только простые, лишь окрашенные в зеленый цвет и обитые жестяными полосами в широкую сетку (между клетками нанесены штампиком розетки)³⁶, но и довольно «богатые» сундуки, сплошь декорированные листами «мороженой» жести. Смена названия не изменила конструкции и принципов декорирования изделий, внешний вид их остался прежним, о чем свидетельствуют сундуки 1940−50-х годов (Ил. 3).

Изделия других артелей, например, Полянской (из числа известных автору), порой смотрятся несколько проще, хотя вряд ли в данном случае можно предполагать значительные отличия. Муромский уезд был единым центром производства с прочными традициями, сформировавшимися на протяжении длительного времени. Кроме того, между организациями не было жестких границ: мастера переходили из артели в артель. Стоит также отметить как важный факт наличие единого руководящего центра, откуда «спускались» различные планы и директивы.

Таким образом, время после 1917 года стало особым периодом в истории сундучного промысла Муромского уезда. Мастера были вынуждены объединяться в артели. В последних насаждался валовый принцип работы, осуществлялось жесткое руководство.

Надо подчеркнуть, что перемена формы организации мало сказалась на внешнем облике изделий, потому что мастера-сундучники использовали давно известные приемы и методы работы. Пусть деятельность артелей приобрела со временем производственный характер, отказывать муромскому сундуку того времени в художественности было бы несправедливо.

Артель, являясь закономерным этапом развития форм организации кустарей, дала им возможность сохранить навыки работы, обеспечила средствами к существованию в неблагоприятных экономических условиях. Эпоха после 1917 года стала логичным завершеним предшествующего периода истории муромского сундучного центра и одновременно началом нового.

---

¹ Плюсы и минусы чулковской сундучной артели // Призыв. — 1925. — № 139.

² Помыслы о вачских промыслах // Автор-составитель и редактор Ф. Лепеев. — Нижний Новгород, 2014.

³ О дореволюционном периоде существования сундучного промысла см.: Пудов Г. А. Из истории сундучного промысла Муромского уезда Владимирской губернии (II половина XIX — I половина XX века). — СПб., 2017 (в печати).

⁴ ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 464. - Л. 32−32об.

⁵ В архивных документах перечислено более 30 хозяев (см.: ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 441. — Л. 40). Послереволюционная суматоха, наличие множества контролирующих органов порой порождали комичные ситуации. Например, волостная комиссия по чрезвычайному налогу не знала, с кого взыскивать налог: с сундучников или с Владгубсовнархоза?

⁶ ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 441. — Л. 14, 41, 78 и др.

⁷ Там же. — Л. 135, 138, 139.

⁸ Там же. — Л. 152, 155.

⁹ Там же. — Л. 86.

¹⁰ Там же. — Л. 17.

¹¹ Там же. — Л. 2.

¹² Там же. — Л. 3−3об.

¹³ Так в документах того времени назывались самостоятельные артели, т. е. не подчиняющиеся Совнархозу.

¹⁴ ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 441. — Л. 175. Кроме него, в Правление входили П. М. Ягунов и И. Ф. Платонов.

¹⁵ Например, из заведения Корешковых был взят инвентарь без разрешения и документов Совнархоза и не возвращен (см.: ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 441. — Л. 204, 205).

¹⁶ Там же. — Л. 599.

¹⁷ Там же. — Л. 600−600об.

¹⁸ Там же. — Л. 617.

¹⁹ Там же. — Л. 618, 619.

²⁰ Плюсы и минусы чулковской сундучной артели. — С. 3.

²¹ Помыслы о вачских промыслах. — С. 107.

²² ГАВО. - Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 441. — Л. 648, 651.

²³ ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 2697. — Л. 7.

²⁴ ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 2660. — Л. 1−2.

²⁵ ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 2697. — Л. 9.

²⁶ Там же. —  Л. 19.

²⁷ Там же. — Л. 19об.

²⁸ Там же. — Л. 19об.-20.

²⁹ Там же. — Л. 22.

³⁰ ГАВО. — Ф. 3278. — Оп. 2. — Д. 194. — Л. 20.

³¹ Помыслы о вачских промыслах. — С. 106.

³² Там же. — С. 106.

³³ Это один из самых узнаваемых типов муромских сундуков, который изготовлялся на протяжении весьма длительного времени. Такие изделия встречаются во многих музеях, например, в РЭМ, МИХМ, ВГИАИХМЗ, ВУГИАХМЗ, ВМДПНИ, Музее художественных промыслов Нижегородской области, Дербентском музее-заповеднике и мн. др.

³⁴ Подобные сундуки хранятся в Нижегородском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике.

³⁵ См.: ГАВО. — Ф. 511. — Оп. 1. — Д. 441. — Л. 9, 22, 22об.

³⁶ См.: [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.sobirau.ru/showroom/antikvariat/mebel-predmeti-interera/13 563.html.