М. А. Казанкова, Т. А. Лаптева. Город Муром и его жители в первой трети XVIII в. (по материалам крепостных книг Мурома и Муромского уезда)

Крепостные книги представляют собой учетные записи различных сделок, облагавшихся пош­линами. Эти книги в настоящее время хранятся в Российском государственном архиве древних актов. Как правило, они велись в крепостных конторах различных городов, охватывая сделки города и уезда на протяжении почти всего XVIII в. По Мурому сохранилась 71 книга с 1714 по 1778 гг. Сюда входят как подлинники книг с подписями участников сделок, так и их более краткие копии — «книги перечневые, в которых записаны крепости перечнем». Каждая сделка учитывалась под отдельным номером с указанием даты. При этом указывались свидетели или поручители, а также взятые пошлины. Объем книг невелик — от 200 до 30−40 листов. Крепостные книги являются ценным источником по истории города, прежде всего торгово-промышленного населения, а именно посадских людей и их повседневной жизни. Отражают они и историю дворянства Муромского уезда, хотя и не в таком полном объеме.

Сделки касались, прежде всего, имущества и собственности, первое место по количеству записей занимали в начале XVIII в. различные заемные письма. Количество занимаемых денег составляло, как правило, не более нескольких десятков рублей, а время займа — не более одного года. Отдачу денег гарантировали несколько поручителей, либо в качестве заклада фигурировал двор, лавки или другое имущество заемщика. Из этих записей становится ясно, кто из посадских людей располагал в это время значительным свободным капиталом. Кроме того, в случае заклада имущества данная запись становилась источником для установления планировки города, расположения домов, топонимики и проч. Так, например, 28 января 1719 г. «муромец посадцкой человек Родион Васильев сын Гундобин занел у муромца посадцкого человека у Ивана Михайлова сына Крюкова денег четыре рубли, заплатить на срок июля в 20 день сего ж году. А в тех деньгах заложил двор свой в Муроме на посаде в приходе церкви Илии Пророка подле двора муромца посадцкого человека¹ Авдея Костянтинова с хоромным строением и усадьбою»². Иногда займы совершались «вопче» — несколько человек занимали деньги, в первую очередь для уплаты налогов или пошлин, у одного лица. В начале XVIII в. этими лицами нередко выступали крестьяне вотчины кн. А. М. Черкасского — села Карачарова. 20 января того же 1719 г. «муромцы посадцкие люди Иван Серпуховитинов, Иван Трусов, Семен Королев, Михайла Обросимов, Матвей Елин, Володимер Сосульников, Алексей Цыбузгин, Василей Гуриков, Федосей Гундобин, Иван Онтонов сын Елин, Максим Лазарев, Иван Норовлев, Василей Кульпин, Яков Иванов сын Гундобин, Семен Везниковцев, Никифор Некипелов, Гаврила Шуенинов занели все вопче в Муроме Муромского уезду вотчины ближнего стольника князь Алексея Михайловича Черкасского села Карачарова у крестьянки ево вдовы Марьи Трофимовой дочери Андреевской жены Горшкова сто пять рублев денег, заплатить на срок июня в 1 день сего ж году. Порукою муромцы посадцкие люди Дмит­рей да Никифор Мяздриковы, Григорей Хмелев, Михайла Рукавишников, Иван Большой Крюков, Григорей да Иван Зворыкины, Иван Неустроев, Матвей Смольянинов. Свидетели муромцы посадцкие люди Андрей Синев, Павел Ширшиков, Афонасей Лихонин, Степан Елин»³. К этой записи заимщики и поручители сами приложили руки, что свидетельствует о широком распространении грамотности среди посадских людей Мурома. Сумма займа в этом случае также исключительно большая — 105 рублей.

Иногда в качестве заложника при займе денег выступал сын или другой родственник должника. В феврале 1720 г. крестьянин дворцовой волости села Меленок занял у посадского человека Павла Жадина 10 рублей, «а в тех деньгах заложил сына своего родного Ивана Терентьева, покамест те деньги заплачю, жить у него, Павла, в доме ево сыну моему Ивану и всякая работа работать, а не заплатя тех денег, з двора не сойти».⁴ Любопытно, что в мае 1721 г. записан и заем нищего Нищенской слободки (была в Муроме и такая) на год в 3 рубля 10 алтын с закладом своего двора с дворовым строением и городьбой⁵.

Второе место в крепостных книгах занимают записи о продаже имущества, главным образом дворов «с дворовым и хоромным строением». Иногда это очень краткие записи, позже они становятся более подробными, описываются строения и земля во дворе, соседние дворы «в межах», размеры дворового участка, улицы и путь к продаваемому двору. Эти записи также являются бесценным источником по топонимике и планировке города. Так, 7 мая 1719 г. «муромец посадцкой человек Никифор Васильев сын Макаров продал в Муроме на посаде в Мошенцовой улице, идучи от церкви Спаса Нерукотвореного образа к Теленкову перехрестку на правой стороне на углу двор свой с дворовым хоромным строением и з дворовою и огородною усадьбою муромцу посадцкому человеку Петру Сидорову сыну Гундобину, в межах тот двор подле двора и огорода Муромского Спасского монастыря звонаря Дмит­рея Оксенова, другою стороною к улице за дом огородная усадьба к огородной же усадьбе Назара Милованова»⁶. Часто при продаже двора оговаривалось право продавца жить в нем до смерти. Так, 4 июня 1720 г. «муромец посадцкой человек Савва Ефимов сын Маслеников продал в Муроме на посаде двор свой с хоромным строением и з дворовою и огородною усадьбами, идучи от церкви Николая чюдотворца Можайского к Спасскому монастырю, на правой стороне в межах тот двор и огородная усадьба подле Муромца посадцкого человека Ивана Михайлова сына Портнова, по другую сторону Григорья Мокеева, за дом та огородная усадьба пришла к усадьбе ж Якову Гундобину, муромцу посадцкому человеку Григорью Мокееву сыну Коломину и жене ево и детем ввек бесповоротно и без выкупу. А взял за тот двор… шесть рублев. Да на том же дворе поставить ему, Савелью, избу и с сенми и жить и з женою своею по смерть свою»⁷.

Несколько реже продавались огородные места на посаде и доли дворов и дворовых усадеб. Цена за дворы, как правило, не превышала нескольких десятков рублей. Продажные записи составлялись и на лавки и лавочные места, местонахождение которых также можно примерно определить.

В книгах фиксировались и отдача на откуп определенных промыслов, в том числе рыбных, подряды на строительство зданий и церквей⁸. Поручителями в этих случаях выступали также муромцы посадские люди. Интересна запись от 2 ноября 1714 г. о мене образа Николая Чудотворца: «Муромец посадцкой человек Андрей Бибин променил образ Николая Чудотворца Можайского в окладе муромцу Никите Суздольцеву, промены взял рубль»⁹. Когда речь шла об иконе, люди того времени избегали термина «продажа».

Очень подробными были сговорные записи, перечисляющие приданое невесты. Из них можно многое узнать об одежде муромцев, праздничной и повседневной, украшениях, предметах быта. Первое место в таких записях занимают иконы. Например, 15 января 1719 г. «вдова Ирина Семенова дочь села Лазарева дьячка Михайловская жена Попова зговорилась замуж за муромца посадцкого человека за Ивана Федорова сына Крячкова. А с собою берет Божие милосердие образ Воскресения Господня на красках, образ Пресвятыя Богородицы Корсунские в окладе серебреном, образ святыя мученицы Праскевы в окладе ж, да приданого: чепочка серебреная с крестами, трои серьги серебреные, в том числе двои з жемчюги, пять персней серебреных, кокошник низан жемчюгом по объяри, два кокошника луданных з галунцом золотных, шуба луданная красная холодная с огоньки бобровыми, шуба китайчетая на заечьем меху с пухом, холодник китайчетой, два холодника кумашных, крышка шековая, да кисея покрывальная, три улья со пчелами, корова, четыре овцы, постеля, перина, зголовье и с подушками, адеяло баранье. И всего приданого по цене на дватцать на пять рублев… Вместо Ирины руку приложил отец ея родной монах Сергий»¹⁰. Сговорные записи составлялись и от имени отца жениха. 30 декабря 1719 г. «муромец посадцкой человек Алексей Жадин зговорил за сына своего Богом данова Луку Жадина женитца Муромскаго уезду вотчины ближнего стольника князя Алексея Михайловича Черкаскаго села Карачарова у крестьянина у Василья Красильникова племянницу ево родную девицу Параскеву Петрову дочь. А благословение за нею емлю образ Рожества Христова на краске. А взять мне, Алексею, ея, девицу Параскеву, на срок февраля в 25 день ­720-м году. А жить ему, Луке, со мною, Алексеем, в одном дому. А буду ему, Луке, со мною, Алексеем, сладу не будет, и мне, Алексею, дать ему, Луке, полдвора и хоромного строения и усадьбы дворовой и огородной половину. Свидетель муромец посадцкой человек Дмитрей Андроников. А у зговорной росписи они, Алексей и Василей, сами руки приложили». Как видно из этой записи, посадские люди не считали зазорным родниться с крестьянами, а именно с крестьянами села Карачарова. Впрочем, возможно, в данном случае речь идет о пасынке Алексея Жадина («Богом данный»).

Не менее подробными были и записи духовных грамот, где перечислялся состав семьи, имущество главы рода, иногда упоминалось о семейных событиях. 24 марта 1719 г. дворянин «Дмитрей Семенов сын Языков, отходя сего света, написал духовную в целом своем уме, приказывает по душе своей строить и поминать и во всем управлять Муромского уезду села Троицкого Калычева отцу своему духовному николаевскому попу Гавриле Семенову, да жене своей Аксинье, да дочери своей меньшой девице Марье, и наследницею оставляет в доме своем дочь свою меньшую Марью, и благословил ея божиим милосердием и домом и поместьем в Муромского уезде в Кудемском стану в сельце Покровском по даче и по писцовым книгам, что дано отцу ево и ему, Дмитрею, с лесы и с сенными покосы и со всеми угодьи и с хлебом и скотиною и со всем домовым заводом, да дворовых старинных людей отца ево Дмитреева Федора Петрова з женою и з детьми. А большую дочь свою Алену отдал замуж с приданым платьем и дал за нею семью людей, Михайла Андреева з женою. А жене ево Оксинье / по указу великого государя четвертой жеребей. И по сей духовной быть непременно»¹¹. Среди записей духовных муромского дворянства находится весьма любопытная запись завещательного письма с упоминанием об исполнении завещателем указа о единонаследии 1714 г.: «Федор Иванов сын Кровков своим завещательным письмом отсылает на повелительной его царского величества указ, каков состоялся в прошлом ­714-м году апреля в 12 день, как показано при том указе во втором пункте. И по тому его царского величества указу с обещанием ево завещает бытии наследником в недвижимом своем имении сына своего Иллариона, а сына своего меншаго Петра завещает бытии в движимом своем имении, а сыну своему большому Луке дал часть равную, что и сыну своему Пет­ру из движимого своего имения при себе. А душу свою приказывает поминать сыну своему Иллариону и погребсти тело свое, где соизволит его святая воля, и сие ево слезное завещание, да сохранит нерушимо. Понеже сие завещательное писмо писано с верным ево завещанием при свидетелях»¹².

Нередки были и раздельные записи при жизни родителей для нескольких детей. 30 октября 1719 г. «муромец посадцкой человек Иван Норовлев розделил детей своих Федора, Прокофья, Ивана, а по розделу детей своих благословил лавку Федора и с лавочным местом в Мясном ряду, идучи от п[ривозу] на правой стороне, Прокофью в Мясном же ряду на левой стороне, а сыну Ивану наделил которая кабала брата ево, Федора, восми рублех на него, Ивана, и тое кабалу выдать ему, Федору, брату своему Ивану. А их, детей своих Прокофья, Ивана, из дому своего, наделяя, совсем отпустил. А сына Федора оставил в доме у себя, в котором ныне я, Иван, живу, и ему, Федору, меня и жену мою поить и кормить по смерть нашу. А сыну Прокофью пустое место в Успенской улице Василья Рукавишникова, да ему ж, Прокофью, давать мне на год по пяти рублев. А жене моей после смерти моей владеть пустое место подле двора моего, которое было Гаврилы Капустина. А после смерти моей жить в дому моем сыну Федору»¹³.

Некоторые записи отмечают и особое социальное положение, и социальный статус отдельных посадских людей. Так, например, посадский человек Иван Стулов назван человеком именитых людей А. Г. Строганова с братьями и именно в этом статусе получил два подряда на выделку кож у крестьянина вотчины В. Ф. Салтыкова Саввы Спиридонова¹⁴. Изготовлением кож должны были заниматься работные люди Стулова.

Особую группу представляют собой наемные записи на работу на судах. На судно или несколько судов нанимались кормщик, водолив и работные люди (несколько десятков человек) для отвоза грузов или пустых судов для погрузки на них товаров в другом месте. Работодателем выступал либо посадский человек города Мурома, либо иногородние купцы, иногда москвичи. Заработная плата кормщиков и водоливов не превышала 6−7, работных людей — 5−6 рублей. Суда (струги, завозни, паузки) ходили до Нижнего и далее вниз по Волге, по Каме, по реке Теше, также вверх Волгой, Окой и Москвой рекою. Перевозили хлеб, живую рыбу, лубье, вино и другие товары. Судовые работники обязывались «идучи… вверх Волгою и Окою реками, стоять по городам по трои сутки, а в Нижнем по пятеры сутки, а идучи на той завозне нам… с костей и с мелей сыматца и с рычагами в воду лазить и на мелях перетиратца, также по паузки ходить вверх и на низ верст по дватцати и больши, также на той завозне зернью и карты не играть и заповедным таваром не торговать и с воровскими людьми не знатца и пократчи, не збежать Порукою мы, работные люди, друг по друге за един человек»¹⁵. Подобные договоры заключались обычно в мае или июне. В мае 1721 г. муромские посадские люди нанимались также «на Муромской перевоз, что на Оке реке, всякую работу работать на пороме, и в завознех, и в лотках, и перевозить в тех суднах великого государя денежную казну и всяких великого государя посланных людей и проезжих денно и ночно без остоновки и быть у того перевозу безотходно с нынешнего семьсот двадесят перваго году маия / с перваго числа до зимняго пути, как Ока река станет. А редили себе за работу по четыре рубли человеку. Также смотрить мне, Петру Тогунову с товарыщи, чтоб в пороме и в завознех и в лотка воды отнюдь не было, а буде в котором судне явитца вода, и в том судне перевозить. А из тех вышеписанных судов нам, работным людем, воду выливать и те суда починивать, также и мостки делать, где надлежит… А в перевозе великого государя денежные казны и всяких государевых посланных и проезжих людей чинить нам, работным людем, всякое охранение, чтоб неусмотрением нашим не учинилось какой гибели и траты»¹⁶. Нанимателем выступал работник подьячего муромской приказной канцелярии А. А. Герасимова И. В. Панов. Посадские люди нанимались и друг к другу, и к другим муромцам на работу за деньги. В июне 1721 г. Григорий и Яков Гладковы нанялись на работу к Федору Названову на год за 12 рублей (по 6 руб. человеку). Поручителем выступил их отец, Козьма Матвеев сын Гладков¹⁷.

Крепостные книги дают представление о том, какие общегосударственные работы исполняли жители Мурома. Например, они должны были направить представителей от Мурома на строительство оборонительной линии от Царицына до Паншина: «По указу повелено быть с муромского посаду для окончания зачатой линеи ис крепостей меж Царицына и Паншина на шесть месяцев». На эту кузнечную работу земские бурмистры наняли касимовца Алексея Шанина с сыном Иваном¹⁸. Из этих же записей можно извлечь сведения о местном самоуправлении, имена людей, которые управляли городом Муромом в то время. Отсюда же можно узнать об изменениях в административной принадлежности Мурома, появлении новых учреждений и должностей, например, должности «крепостных дел надсмотрщика».

В начале 1730-х гг. характер записей в крепостных книгах меняется. Денежные займы уже не на первом месте, складывается впечатление об общем сокращении денежных накоплений и капитала, на первое место выходят сделки, связанные с арендой земли и извлечением дохода из помещичьих усадеб. Преобладают выводные грамоты о выдаче замуж крестьянских девок с уплатой выводного, записи о продаже крепостных людей, сдаче в наем пахотной земли, сенных покосов, рыбных ловель, отдаче на откуп таможенных и кружечных, а также мельничных сборов. Покупателями крепостных и земель выступают богатые землевладельцы Муромского и других уездов. Это уже упоминавшийся выше князь А. М. Черкасский, именитый человек и заводчик Акинфей Никитич Демидов, генерал-майор Артемий Петрович Волынский и другие. Количество заемных денег увеличивается и достигает 100 рублей и больше. Появляются записи о коллективных займах на большие суммы для уплаты налогов, заимодавцами выступают богатые крестьяне, например, крестьянин села Карачарова Матвей Андреев сын Горшков.

Продают крепостных не только дворяне, но и посадские люди. Так, 9 марта 1731 г. муромец посадский человек Никита Алексеев сын Суздальцев «продал крепостного своего дворового человека Лаврентья Тимофеева муромцу посацкому человеку Василью Якимову сыну Смольянинову и жене ево и детям в век безповоротно и без выкупу, а взял Никита у него, Василья, денег шесть рублев»¹⁹. 15 февраля 1734 г. «отставной прапорщик Федор Мартынов сын Поливкин, будучи в Муроме, продал из муромской своей вотчины из деревни Маланьина крепостную свою крестьянскую девку Марью Алексееву дочь муромцу посадцкому человеку Павлу Яковлеву сыну Жадину и жене ево и детям ввек безповоротно и без выкупу. А взял я, Федор, у него, Павла, денег три рубли»²⁰. Покупали людей и лица духовного звания. 23 мая 1732 г. «Муромского дистрикта земский писарь Александр Герасимов продал крепостного своего человека Ивана Афонасьева з женою и з детьми Акилиною Ивановою дочерью муромския соборныя церкви попу Павлу Иванову сыну Протопопову и жене ево и детям ввек безповоротно и без выкупу»²¹. Формуляры купчих продажных грамот, в которых речь шла о продаже людей, почти ничем не отличались от формуляров грамот, относящихся к продаже недвижимости, земель, сенных покосов и проч. Крепостные люди выступают и в качестве заклада. 24 декабря 1731 г. жена прапорщика М. И. Морева Наталья Васильева дочь «заняла в Муроме муромских крепостных дел у надсмотрщика Ивана Иванова сына Названова денег дватцать рублев, а заплатить мне… на Троицын день, а в тех заемных деньгах вместо поруки заложила я, Наталья, по приказу мужа своего… в селе Святцах крестьянина Ивана Иванова з женою ево и з детьми и со всеми ево крестьянскими всякими пожитки»²².

Учащаются записи о найме в домовую и посылочную работы, причем на целые десятилетия. 6 сентября 1731 г. «муромец посацкой человек Тихон Жадин занел в Муроме у муромца посацкого человека Якова Кушельникова денег двенатцать рублев, а за те заимные деньги жить мне, Тихону, у него, Якова, в доме ево с вышеписанного сентяб­ря 6 числа 731 году до предбудущаго 742 году сентября по 6 число».²³ 6 мая 1732 г. записано обязательство посадского человека Ивана Леонтьева сына Полякова: жить в доме Василья Тагунова десять лет и жениться на крепостной его девке Гликерии Дмитреевой дочери, через 10 лет уйти, взяв 5 руб. не бражничать, карты и зернью не играть, слушать хозяев, не украсть, не сбежать. Поручители: отец его Леонтий Поляков, дьякон, дьячек, канцелярист и другие лица.²⁴ Нанимались на работу и у родственников. Так, к 7 апреля 1731 г. относится наемная запись на посылочную и всякую работу на 5 лет посадского человека И. И. Крячкова к муромцу посадскому же человеку Дмитрею Яковлеву сыну Крячкову, на год по 50 копеек²⁵.

Реже встречаются записи об отпуске крепостных людей на волю. Например, 26 июня 1731 г. отставной капитан Максим Леонтьев сын Копнин отпустил «крепостную свою девку Прасковью Васильеву дочь на волю, где она похочет жить, пусть и живет». 10 ноября 1732 г. «маэор Иван Тимофеев сын Караулов отпустил дворовую свою крепостную девку Катерину Михайлову дочь из дому своего на волю и где она похочет жить с сею моею отпускною, и в том я, маэор, и жена моя и дети даем ей Катерине, позволение, а родственником моим и наследником и никому до нее, Екатерины, дела нет и не вступатца»²⁶.

Интересна запись о продаже в Муроме московского двора. Она относится к 4 ноября 1732 г.: «Пензенской помещик капитан Федот Степанов сын Дубасов, будучи в Муроме, продал муромскому камисару Осипу Иванову сыну Названову и жене ево и детям ввек бесповоротно и без выкупу московской свой двор, которой имеется быть за Яузою в приходе церкви Николая Чудотворца, что словет в Котельниках, идучи от Строгонова двора в межах подле купецких людей Михаила Гаврилова, по другую сторону Степана Афонасьева, а длинник и поперешник по писцовой книге со всяким хоромных и дворовым и каменным строеньем и с выходом, а взял… денег сто рублев»²⁷.

Крепостные книги Мурома и Муромского уезда представляют собой ценный источник по разным аспектам жизни города в XVIII в., до сих пор не были введены в научный оборот и, безусловно, нуждаются в научной публикации.

---

¹ Посадские люди — термин, характеризующий городское население до реформы 1775 г. Подразумеваются как купцы, так и мещане.

² Крепостные книги местных учреждений XVI-XVIII вв. (коллекция) // РГАДА. — Ф. 615. — Оп. 1. — Ч. 2. — 
Кн. 6254. — Л. 12.

³ Там же. — Л. 7об.

⁴ Там же. — Кн. 6255. — Л. 13об.-14.

⁵ Там же. — Кн. 6256. — Л. 76.

⁶ Там же. — Кн. 6254. — Л. 48.

⁷ Там же. — Кн. 6255. — Л. 59 и 59об.

⁸ Там же. — Кн. 6252. 1714 г. — Л. 9−9об., 27об.

⁹ Там же. — Л. 30.

¹⁰ Там же. — Кн. 6254. — Л. 4.

¹¹ Там же. — Л. 36об.

¹² Там же. — Л. 62об.

¹³ Там же. — Л. 87об.-89.

¹⁴ Там же. — Л. 39, 47об.

¹⁵ Там же. — Кн. 6255. — Л. 107б; кн. 6269. — Л. 21об., 28об.; кн. 6970. — Л. 9, 16, 22об.; кн. 6272. — Л. 28 и 28об. и др.

¹⁶ Там же. — Кн. 6256. — Л. 6об.-68.

¹⁷ Там же. — Л. 88.

¹⁸ Там же. — Кн. 6264. — Л. 42.

¹⁹ Там же. — Кн. 6269. — Л. 13.

²⁰ Там же. — Кн. 6272. — Л. 11об.

²¹ Там же. — Кн. 6270. — Л. 14.

²² Там же. — Кн. 6269. — Л. 35.

²³ Там же. — Л. 28.

²⁴ Там же. — Кн. 6270. — Л. 8об.

²⁵ Там же. — Кн. 6269. — Л. 16об.

²⁶ Там же. — Кн. 6270. — Л. 44.

²⁷ Там же. — Кн. 6270. — Л. 40 и об.