С. А. Волостнов. К вопросу о восприятии некоторых «символических фигур» истории Мурома (Петр и Феврония, Константин, Илья Муромец)
Миф становится заложником определенной традиции восприятия; определенным образом «воспитанной» мысли.
Правда, в конкретных условиях, он сам успешно использует традицию в борьбе против других мифов, формируя своеобразную иммунную систему той или иной культуры.
А. В. Ставицкий. Миф традиционный и современный.
Символы всегда имели большое значение, играя особую роль в формировании коллективной идентичности. Они объединяли людей, превращая толпу в народ. Символы — это образы, несущие в себе скрытое или явное значение. Символическое пространство, естественно, имеет ценностно-мировоззренческое значение.
Символы могут быть как унаследованными, так и «изобретенными» общностями, но, главное, — они должны быть доступны пониманию большинства и приниматься этим большинством.
Культура наполнена символами. Как отмечал Ю. М. Лотман, «культура представляет собой коллективный интеллект и коллективную память, то есть надындивидуальный механизм хранения и передачи некоторых сообщений (текстов) и выработки новых. В этом смысле пространство культуры может быть определено как пространство некоторой общей памяти, то есть пространство, в пределах которого некоторые общие тексты могут сохраняться и быть актуализированы. При этом актуализация их совершается в пределах некоторого смыслового инварианта, позволяющего говорить, что текст в контексте новой эпохи сохраняет, при всей вариантности истолкований, идентичность самому себе»1.
Но насколько сохраняется и читается этот «инвариант»?
С одной стороны, значительная часть того, что современный человек называет «истиной», как правило, подтверждается не его личным опытом, но коллективным опытом культуры, которая часто принимается на веру. Явление или человек, достаточно интересные, важные, значимые для нас, вольно или невольно становятся в наших представлениях тем мифом, который мы принимаем как данность. Они обретают в наших глазах символически оформленные образы. И тогда они становятся для нас частью нашей жизни и памяти; фактом, истиной культуры, в смысловом поле которой мы живем.
С другой стороны историческая память не является одномерным явлением. В первом приближении можно выделить два вида «социальной памяти» — «культурную» и «коммуникативную». Первая всегда имеет носителей, облеченных особым социальным статусом (жрецов, ученых, писателей и т. д.), а ко второй в той или иной степени приобщены все члены данного сообщества посредством языка и повседневной коммуникации. Культурная память, в противоположность коммуникативной, постоянно подвергается целенаправленной селекции и контролю со стороны своих носителей и наделяется сакральным статусом2. Как писал Ян Ассман, в культурной памяти прошлое «сворачивается в символические фигуры, к которым прикрепляется воспоминание»3.
Муром как город с тысячелетней историей дает нам достаточное количество «символических фигур», которые, так или иначе присутствуя в «ментальном контуре», стали частью «современного мифа» Мурома. В ситуации религиозного ренессанса последних лет можно говорить о неомифологизме, о возвращении в нашу жизнь «символических фигур», актуальных в прошлые века. Это касается и фигур муромских святых.
Мифы имеют интересное свойство: «Действующий, «работающий» миф в той социальной среде, где он «работает», не распознается, так как в этом случае воспринимается не как миф, но как подлинная прочувствованная смыслонесущая реальность. Когда же миф исчерпал свой ресурс и, следовательно, не может «работать», воздействуя на людей в прежнем режиме, и восприниматься как подлинная реальность, его спешат объявить мифом»4. А так как современная российская информационная и «социальная среда» весьма неоднородна и изменчива, процесс возрождения мифологии идет параллельно с процессами «развенчания мифов».
Один из примеров такого «развенчания мифа» мы можем видеть в заметке А. Невзорова «Лицемер Петр и шантажистка Феврония как символ Дня семьи, любви и верности». Александр Глебович резюмирует свой пересказ следующим образом: «Парочка, заключившая брак через шантаж, бездетная, разведенная, в состоянии трупного разложения является в России символом семьи, любви и верности. Согласитесь, это чрезвычайно пикантно… Хотя, в общем-то, во всех списках житий Петра и Февронии рассказанная мною канва выглядит примерно одинаково. Я, будучи прилично подкованным в догматике, агиографии, патристике и литургике, был поражен, что именно эта парочка была избрана в качестве символа любви и верности. Подозреваю, что это феноменальная безграмотность чиновничества, которое ткнуло куда-то пальцем и избрало случайных персонажей»5.
Данная трактовка «Повести о Петре и Февронье» находит в современном обществе значительное количество сторонников. В чем причина такого восприятия «Повести»?
Возможно, причина в диссонансе сюжетов «жизнеописаний святых» и современных представлений о добре и зле.
Это особенно любопытно в связи с внедрением этих фигур в образовательный процесс российской школы, где предлагается использовать этот материал для духовно-нравственного воспитания учащихся. Не опасно ли это? Известно же, что «если вы хотите подорвать ценностные основы социума, бейте в культурного героя, который был в основании, дезавуируйте его, демифологизируйте, и дальше посыплются все ценности»6.
Главной целью нравственного воспитания можно считать включение учащихся в процесс осознания и переживания нравственных ценностей в качестве потребностей личности, субъективно-значимых, устойчивых жизненных ориентиров на основе исторических фактов. Предполагается, что «жизнеописания русских святых для современного учителя могут служить тем практическим материалом, в котором он найдет ответы на вопросы нравственного воспитания современных школьников»7. Действительно, ключевую роль в воспитании должно играть подражание, т. е. следование примеру или образцу, которое проявляется в повторении одним человеком каких-либо поступков, интонаций и черт характера другого человека.
Нравственное воспитание предполагают и уроки истории. «Задача историка — способствовать формированию нравственных качеств с помощью своего предмета, т. е. на основе изучения исторического опыта. При этом учитель не должен навязывать свои ценности, он должен направлять учеников, вооружать их инструментарием оценки тех или иных событий в нравственном плане. Учитель должен апеллировать к лучшим качествам в человеке, опираясь на исторический материал, раскрывать суть и содержание духовных ценностей разных эпох, но и не скрывать отрицательный опыт истории, вопреки которому патриотизм, мужество, любовь, уважение сохраняются и преодолевают испытания»8. В огромном потоке информации современного (информационного) общества необходимо уметь разбираться, постигать суть изучаемых явлений.
С другой стороны, ряд современных авторов считает, что «должен быть сформирован некий сакральный мифологический уровень восприятия прошлого, через который формируются положительные примеры» (достаточно вспомнить периодически возрождающуюся дискуссию о "28-ми панфиловцах»).
И только «на следующем уровне, когда сформировалась гражданская позиция, когда осуществился выбор определенной ценностной платформы, учащийся уже начинает разбираться в деталях, как все происходило на самом деле. Он начинает уточнять, но уточняет, уже исходя из того, что ценностная позиция, в том числе за счет мифа, сформирована»9.
Собственно, и классические исследования мифов указывают на миф как на реальность. Согласно определению А. Ф. Лосева, миф — это необходимая «категория сознания и бытия» в целом, «жизненно ощущаемая и творимая вещественная реальность», «реально, вещественно и чувственно творимая действительность», отрешенная «от обычного хода явлений»10.
Но просто ли использовать этот материал? Как эти «символические фигуры» воспринимаются участниками процесса обучения и воспитания?
Остается открытым вопрос, насколько сами учителя имеют представление о том, что религиозный текст не нужно воспринимать буквально.
Давно известно, что с точки зрения исторической науки материал этот не однозначный. Достаточно вспомнить работу В. О. Ключевского «Древнерусские жития святых как исторический источник»11.
Современные авторы также указывают на специфику жанра «житий» и «повестей». «В сущности, каждое житие воссоздает не столько реальный образ человека, сколько идеал святости в том или ином его конкретном обличии. Смысл житийной литературы в том, чтобы показать читателю не правду жизни со всеми ее противоречиями, достоинствами и недостатками, а в том, чтобы помочь читателю увидеть в реальном воплощение идеального»12.
На эту исходную «идеализацию» накладывается и современная специфика. А. Буза отмечает, что оперирование приукрашенными и стереотипными версиями прошлого часто обслуживает очевидные коммерческие интересы: «Привлечение туристов и удовлетворение спроса на ностальгию — в ущерб исторической объективности»13.
Учитывая все вышеизложенное, я заинтересовался, насколько «историко-мифологический флер» оказывает влияние на восприятие и оценки поступков этих персонажей нашими современниками?
Пытаясь получить ответит, я провел опрос «Как вы оцените поступки этих людей?» в группах студентов отделения среднего специального образования Муромского филиала МПСУ. В опросе участвовало 48 человек.
На первом этапе учащимся было предложено оценить ситуации, описанные в житиях, но осовремененные мной, без привязки к конкретным историческим образам. Оценка выставлялась по шкале: +3 (очень хорошо), +2, +1, 0, -1, -2, -3 (очень плохо).
Для оценки были предложены следующие тексты:
1.«Медицинский работник»
К медсестре, живущей в деревне, попадает богатый предприниматель с хроническим заболеванием. Медсестра определяет, в чем причина болезни и находит способ вылечить молодого человека, но берется за дело только при условии, что он женится на ней и заберет в город.
2.«Чиновник»
Крупный чиновник едет руководить неспокойным регионом, откуда не так давно выгнали его предшественника. За некоторое время до своего прибытия чиновник посылает вперед своего несовершеннолетнего сына, которого убивает местный криминал.
3.«Солдат»
Молодой человек более 25-ти лет жил с родителями в деревне и активно помогал им по хозяйству. Затем уехал в столицу и записался на военную службу. После нескольких лет участия в активных боевых действиях он ушел в монастырь и там умер.
На втором этапе учащиеся оценивают поступки муромских святых (кн. Февронии, кн. Константина и Ильи Муромца), описанные в житиях.
Сравнение результатов показало (как и ожидалось), что оценки поступков святых оказались скорее положительными. «Осовремененные» поступки большинство опрашиваемых оценили скорее отрицательно.
Положительную коррекцию можно видеть в таблицах 1−3.
Таблица 1
|
|
-3 |
-2 |
-1 |
0 |
+1 |
+2 |
+3 |
|
Феврония |
3 |
0 |
0 |
4 |
7 |
3 |
20 |
|
Медсестра |
16 |
7 |
6 |
11 |
3 |
2 |
1 |
Таблица 2
|
|
-3 |
-2 |
-1 |
0 |
+1 |
+2 |
+3 |
|
Константин |
9 |
4 |
4 |
4 |
6 |
5 |
7 |
|
Чиновник |
23 |
7 |
3 |
8 |
2 |
0 |
1 |
Таблица 3
|
|
-3 |
-2 |
-1 |
0 |
+1 |
+2 |
+3 |
|
Илья Муромец |
0 |
0 |
0 |
2 |
0 |
7 |
29 |
|
Солдат |
2 |
3 |
4 |
24 |
4 |
7 |
1 |
Так работает миф.
Возвращаясь к вопросу о воспитании и образовании подрастающего поколения на образах «символических фигур», следует сказать, что материал этот не однозначный, но работа с ним возможна. Естественно, здесь надо вести разговор о мировоззрении людей средневековья, о многослойности и исторической обусловленности сюжетных линий жизнеописаний муромских святых. Надо учить студентов оценивать исторические эпохи с позиции тех ценностей, которые были ядром исследуемой эпохи.
Религиозный текст часто построен по законам мифа, а миф, как правило, аллегоричен, а, значит, он интерпретационен, и необходим ключ к дешифровке соответствующего мифа14.
Например, говоря о Повести о Петре и Февронии, следует обратить внимание на то, что это рассказ не только и не столько о том, как вышла замуж Феврония, сколько повествование о «рождении нового человека» — святого благоверного князя Петра. Как пишет Н. С. Демкова, «развитие сюжета повести — это ступени, этапы постепенного нравственного прозрения Петра, уходящего из мира земных страстей в мир вечных истин»15.
В конечном счете, работая с учащимися, важно акцентировать понимание ценности каждой личности. Обращение к истории должно быть направлено на поиск нравственного решения, стимулирование нравственной самооценки. Дело ученика — попытаться понять суть происходившего в прошлом и сделать для себя вывод — подходит ли ему этот образец поведения. Наш опрос в какой-то степени позволяет диагностировать первоначальное отношение человека к факту, историческому событию, а затем проследить динамику изменений по мере углубления в материал.
***
Таким образом, наше исследование подтвердило сложность восприятия текстов, связанных с фигурами средневековых святых. Современные представления о добре и зле входят в диссонанс с канвой средневековых текстов, но при правильной работе со смыслами этот материал можно использовать для синтезирования культурно-приемлемого «современного мифа». При этом ученик выступает не в роли пассивного слушателя, а в роли непосредственного участника самого процесса. И, прежде всего, это должен быть процесс поиска и осмысленного усвоения.
1 Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб., 2000. — С. 673.
2 Гурьянов И. Г. Городская память как метафора и как область исследований // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: articult.rsuh.ru/articult-17−1-2015/i-g-guryanov-urban-memory-as-a-metaphor-and-as-a-field-of-study.php.
3 Ассман Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом, и политическая идентичность в высоких культурах древности. — М., 2004. — С. 54.
4 Ставицкий А. В. Миф традиционный и современный // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: magru.net/pubs/3633/Mif_traditsionnyy_i_sovremennyy#2.
5 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: snob.ru/profile/20 736/blog/95 004#comment_789 923.
6 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: pnt.rusrand.ru/tv/meaning/mif.
7 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.prosvetcentr.ru/Ask_to/article/articl.php?id_article=110&id_page=30&id_site=1.
8 Ярома О. В. Воспитание нравственной культуры учащихся на уроках истории // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: pedagog.pspu.ru/conference/novoselova/digest/section-4/194-vospitanie-nravstvennoj-kultury-uchashchikhsya-na-urokakh-istorii.
9 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: rusrand.ru/tv/meaning/mif.
10 Лосев А. Ф. Самое само. — М., 1999. — С. 269.
11 См.: Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. — М., 1871.
12 Тимофеева Т., Федоров С. «Житие Петра и Февронии Муромских»: от горизонтов читательских ожиданий к произведению// Литература. — 2006. — № 6.
13 См.: Гурьянов И. Г. Указ. соч.
14 См.: Гуревич А. Вдохнуть в историю душу: лекция о средневековой культуре // Лицейское и гимназическое. — 1999. — № 6.
15 Демкова Н. С. Средневековая русская литература: Поэтика, интерпретация, источники. — СПб., 1997. —
С. 83.