Работа на минных полях. А. И. Черствов.

Л. 1

Работа на минных полях

Московское военное инженерное училище я окончил 8 мая 1945 года. Мне присвоено воинское звание младший лейтенант. За плечами три года войны. Два года из них работа минером. В училище теоретические познания значительно пополнились. В армии должность командира взвода самая трудная и тяжелая. Об этом говорят всем, кто решился стать офицером.

Я получил предписание, как и три моих товарища (все Саши) в 5 гвардейскую инженерно-саперную бригаду в г. Гумбинен (Восточная Пруссия). До границы ехали по железной дороге в вагонах, а от Бреста на платформах. Послевоенная опустошенность. Станции и полустанки — груды развалин. Питание — сухой паек: хлеб, селедка и какие-то концентраты. Мы, вчерашние солдаты, ни на что не сетовали.

Гумбинен — скорее всего поселок сельского типа, и он полностью сохранился. Жителей не было. В ходе боев все отступали и бежали. Проходили через один город (название не помню), сильно разрушен. Из каждого окна высовывалась палка, а на конце висело за шею подвешенное чучело, изображающее или Гитлера, или Геббельса, или Геринга. Всюду белые флаги капитуляции. Кенигсберг — столица Пруссии, который был взят штурмом, представлял из себя сплошную кучу щебня. Берлин, в котором мне довелось быть в 1949 году, приобретал в то время «культурный» вид. Улицы и тротуары расчищены, а в стороне аккуратные прямоугольные насыпи из битого кирпича. Долг платежом красен.

Итак, мое место службы — Гумбинен. Личный состав располагался в бывших немецких казармах, а офицеры в индивидуальных домиках, в которых ранее жили немецкие семьи. Если смотреть издали, то домик представляет собой как бы одноэтажное каменное строение с высокой крышей. Средний этаж — четыре изолированные светлые комнаты. Полуподвальное помещение — чулан и разные кладовки. Верхний этаж — чердак с двумя просторными комнатами. Все сделано чисто, точно, аккуратно. Особенно изящно выполнены столярные работы. На каждой двери стандартные надписи: «кухня», «ванна», «туалет» и т. д. Домик утопает в зелени декоративных растений. Ограда — металлическая сетка, покрашенная в зеленый цвет. Даже с близкого расстояния она почти незаметна. Немцам, работающим на хозяйской латифундии, иметь свое подсобное хозяйство не разрешалось. Даже домашнюю птицу. Все необходимое работник должен покупать в хозяйском магазине. Крестьянин был чистый пролетарий. Если семья уходила от своего хозяина, то в доме она оставляла все в нетронутом виде.

Из повседневной армейской жизни мало что можно вспомнить. Особенно, когда нет чрезвычайных происшествий. В свободное от занятий время учились играть в преферанс на «дейч марки», которыми нам доплачивали к денежному содержанию. Их негде было израсходовать. В России они не являлись денежными знаками, и мы их не берегли. В игре марки были для счета. Проигравший и выигравший не печалился и не радовался. Кино, ра-

Л. 2

дио, газет, книг не было. Одним оловом, скука смертная. Хорошо, что не было спиртного.

Июнь, июль, август — время созревания плодов. Яблоки, груша, слива, смородина и все другое осыпались, и некому было собирать. То, чем пользовались мы, был сущий пустяк, мизер. Нас особенно восхищала чистота и ухоженность лесов. Дороги проселочные или магистральные — сущий идеал. По сторонам взрослые деревья с пышной смыкающейся кроной. В дождливую погоду асфальтовая поверхность напоминала зеркало.

Мы выполняли работы по очищению территорий от мин и снарядов. Приходилось много ходить и осматривать населенные пункты. Командир батальона майор Ткачев приказал мне осмотреть в одном населенном пункте складированные мины, а при необходимости взорвать. Идти не менее 16 км. С собой взял солдата Ершова (сибиряк, таежник). Утром позавтракали, а на обед он взял кусок мяса, хлеба, соли. Шли без остановки и быстрым шагом. По карте нашли населенный пункт и при входе складированные противотанковые мины. Квадратная площадка метра три на три с минами в четыре яруса. Склад огорожен колючей проволокой. Здесь было не менее 5 тонн. Без тщательного осмотра улиц, домов я приготовил заряд и укрытие за каменным домом. Положил заряд. Бикфордов шнур свешивался через проволоку. Зажег. Ждем взрыва. Проходит минута. Слышим взрыв капсюля-детонатора. Ждем ещё минут пять. Подхожу и вижу: на проволоке висит обгоревший шнур. Когда он горит, то сильно укорачивается и тем самым капсюль был вынут из толовой шашки и взорвался на воздухе. Взрыва не получилось. И кстати, что не делается, все к лучшему. Мы решили оставить все так, как есть. Посидели и решили перекусить. Он отрезал по куску хлеба и мяса и говорит: «Берите». Солдат, переживший невзгоды фронта, всегда возьмет меньший кусок, уважая товарища больше самого себя. Я взял меньший. Мы поняли друг друга. У меня к нему появилось безграничное доверие и уважение. Когда уходили, мы заметили на улицах группы людей. Комбату я доложил, что склад огорожен, взрывать не стал, так как живут люди, в оцепление выставить некого, а на складе 5 тонн. Про шнур утаил.

На окраине одного города располагался аэродром. Мы обнаружили несколько бомб. Я решил взорвать их все разом. Заложил заряд. Укрылись в бункере. Заряд взорвался, а бомбы — нет. Подхожу, а мне навстречу со стороны города идет молодой человек. Бомбы были учебные из железа и бетона. Для меня это были первые напоминания серьезного отношения к профессии минера.

страница 1 из 7 Вперед →