Т. Д. Панова. Некрополь Вознесенского монастыря в Московском Кремле: история, судьба, персоналии
Монастырские комплексы средневековой Руси составляют интересный пласт ее истории и культуры. Заметное место в их числе занимали кремлевские обители, появление которых в древнем центре столицы России относится к XIV — XV вв.
Вознесенский женский монастырь в Кремле — не самый древний в Москве. Но на протяжении всего своего существования он был одним из наиболее почитаемых. Это объясняется тем, что главный монастырский храм Вознесения служил усыпальницей для русских великих и удельных княгинь, цариц и их ближайших родственниц.
Специальные издания, посвященные истории Вознесенского монастыря и его центрального собора, выходили в свет лишь однажды, в девяностых годах XIX столетия, и были написаны священнослужителем этой женской обители А. Пшеничниковым.1 В общих трудах по истории Москвы исследователи XVIII — начала XX вв. уделяли Вознесенскому собору достаточно большое внимание. Но, описывая некрополь, они ограничивались, как правило, упоминанием имен некоторых из погребенных, описанием их праведной жизни и чудес, происходивших возле раки основательницы монастыря княгини Евдокии.
Монастырь был основан в 1407 г. великой княгиней Евдокией, вдовой московского князя Дмитрия Донского. Как сообщают летописи, за несколько месяцев до смерти, последовавшей 7 июня того же года, она приняла монашеский постриг и была первой представительницей московского правящего дома, похороненной в еще недостроенном монастырском соборе.2 Его сооружение затянулось на долгие шестьдесят лет. Вознесенский собор перестраивали в начале XVI в. (освящен в 1519 г.) и поновляли в начале XVIII столетия. В летописях сохранилось немало сведений о совершенных в соборе захоронениях великих и удельных княгинь и цариц. Последнее погребение в этой усыпальнице было совершено в 1731 г.
В XIX в. в интерьере Вознесенского собора размещались тридцать пять надгробий, отмечавших могилы женщин, удостоившихся захоронения в некрополе. Среди памятников, украшенных резными по белому камню эпитафиями, выделялась рака княгини Евдокии, сооруженная в начале XIX столетия.
В 1929 г. советское правительство приняло решение о строительстве в Кремле здания для размещения военной школы ВЦИК. Местом для него выбрали участок крепости возле Спасских ворот, на котором располагались два монастыря — Чудов и Вознесенский. Летом 1929 г. началась разборка построек этих двух комплексов. В архиве музеев Кремля сохранились документы, свидетельствующие о той борьбе за сохранение монастырей и других памятников Кремля, которую вели сотрудники Оружейной палаты и отдела Памятников. Но все усилия научной общественности оказались безрезультатными. В этой ситуации сотрудники музеев Кремля попытались спасти и сохранить хоть что-то из исторического и культурного наследия древнего центра Москвы.
В августе 1929 г. Ученый совет Оружейной палаты создал специальную комиссию для изучения и сохранения некрополя Вознесенского собора (ее возглавил заместитель директора Оружейной палаты по научной работе В. К. Клейн). Как это ни странно, но комиссии пошли навстречу и даже выделили месяц на исследование захоронений усыпальницы Вознесенского собора. Комиссия вела подробный дневник работ, в котором скрупулезно фиксировались все ее действия по спасению древних погребений уникального комплекса.3 Сегодня это единственный документ, рассказывающий о нелегкой во всех отношений работе по спасению свидетельств нашего прошлого.
После вскрытия полов в Вознесенском соборе выяснилось, что под ними размещалось в два раза больше захоронений, чем было надгробий в интерьере храма. В основном останки размещались в массивных белокаменных саркофагах (их обнаружено шестьдесят); были найдены останки, погребенные под белокаменными плитами — таких оказалось шесть. Каждое погребение вскрывали, описывали саркофаги, инвентарь, состояние останков и т. д. Затем захоронения в каменных саркофагах перевозили в Архангельский собор Кремля, куда постепенно переместили весь некрополь Вознесенского собора. Здесь проводили ремонт пострадавших от времени и в процессе перевозки саркофагов и крышек, делали зарисовки останков и фотографировали их (художник и фотограф входили в состав комиссии). К сожалению, эти материалы почти не сохранились; в архиве музеев Кремля их немного.
Встал вопрос о том, где разместить этот большой некрополь, чтобы сохранить останки женщин московского правящего дома, имена многих из которых хорошо известны по русской истории. Для размещения захоронений была выбрана подвальная палата Архангельского собора. Чтобы спустить саркофаги в подвал, пришлось проделать в фундаменте Архангельского собора отверстие размером 2,0×2,0 м и через него доставить гробы в помещение.
Сегодня в подвальной палате южной пристройки Архангельского собора размещаются пятьдесят шесть целых белокаменных памятных плит, снятых с наружных стен Вознесенского собора (у его стен размещалось кладбище), и обломки гробов, сильно пострадавших от времени. Костные останки из нарушенных погребений сложены в два саркофага XV столетия.
При вскрытии и изучении захоронений Вознесенского собора из них были изъяты ритуальные сосуды из глины, стекла и других материалов — при перевозке они могли сильно пострадать. Все сосуды и сегодня находятся в фондах музеев Кремля. Эти материалы, хранящийся в архиве дневник и данные натурных исследований последних лет позволили изучить обряд погребения этого престижного некрополя средневековой Москвы.
Во многом его можно реконструировать благодаря свидетельствам письменных источников XVI — XVII вв. Достаточно подробно подготовку к погребению русских цариц описывают «Дворцовые разряды», фиксировавшие все придворные события и церемонии в Кремле.
О смерти члена великокняжеской или царской семьи возвещали звоном кремлевские колокола, и начиналась подготовка к погребальной церемонии. Тело умершей обмывали и облачали в соответствующие ее положению одежды. На рубаху, платье и саван использовали самые дорогие привозные ткани. Затем в открытом деревянном гробу (крышку несли отдельно) или на деревянном одре (щите) тело выносили из дворцовых покоев и помещали на сани, независимо от времени года (эта деталь похорон известна и в XVII в.). В санях умершую несли к месту захоронения — в Вознесенский собор. Процессию в храм возглавляли, как правило, церковнослужители, под пение которых сани с гробом (или одром) на них несли на руках к месту погребения.
Следом в строгом порядке шли ближайшие родственники умершей, затем придворная знать, служилое боярство и т. д. Перед входом в храм гроб снимали с саней и вносили внутрь для отпевания. Во время литургии гроб с телом стоял перед иконостасом, в центре собора. К тому времени в соборе уже была выкопана могила, в которой стоял массивный белокаменный саркофаг, подобранный по мерке. После отпевания тело, полностью завернутое в саван, опускали в каменный гроб.
Натурные исследования некрополя позволили значительно пополнить наши знания об обряде захоронения русских великих княгинь и цариц в Вознесенском соборе Кремля.
Не совсем обычной была форма белокаменных саркофагов, которые использовали в кремлевских храмах-усыпальницах для членов московской правящей семьи. В некрополе Вознесенского собора все гробы XV — XVII вв. напоминали собою человеческую фигуру, так как кроме выступающего оголовья округлой формы и плечиков в ножной части вытесывали специальные уступы и сужения. Со времени форма саркофагов менялась. В XVI в. выступ в головной части гроба приобрел четкие геометрические формы — полукруглое оголовье и прямые плечики. В середине XVII столетия на смену антропоидным саркофагам в усыпальнице Вознесенского собора приходят массивные гробы-ящики трапециевидной формы, сделанные также из монолита белого камня.
Эпитафии на крышках саркофагов Вознесенского собора появляются в начале XVI в. Так короткими надписями в технике граффити были подписаны при перестройке храма в начале XVI столетия гробы великих княгинь — Евдокии, Софьи Витовтовны и Софьи Палеолог.4 На крышке саркофага последней надпись состояла только из одного имени второй жены великого князя Ивана III — «Софья». Но путь от такой короткой эпитафии до подробной, с указанием времени смерти и т. д. был пройден менее чем за три десятилетия. Уже в середине — второй половине XVI в. надпись на крышке занимает половину, а иногда и две трети ее поверхности.
Бытует широко распространенное мнение о том, что высшую знать на Руси хоронили очень пышно. И крайнее удивление обычно вызывает отсутствие в погребениях княгинь и цариц дорогостоящих предметов.
В захоронениях некрополя Вознесенского монастыря сохранились, и иногда очень хорошо, погребальные одежды. Конечно, этого не скажешь о самых ранних могилах, где остатки облачений редки. Но даже по незначительным фрагментам тканей можно судить о характере одежды. Хоронили, как правило, в простого покроя длинных рубахах из тонкого материала (в XVII в. — в длинных платьях), завернув тело в саван из шелковой ткани — обычно это красивая итальянская камка. Голову погребаемых полностью закрывал плат, под которым на черепе обычно находят узкий налобный венчик с вышитыми на нем голгофскими крестами и надписью: «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».
В некрополе Вознесенского собора в захоронениях обнаружены фрагменты и целые экземпляры головных уборов средневековья — волосников. Это были небольшие шапочки, сшитые из кружевного полотна с широким отельем из шелковых тканей, по которому нередко выполнена вышивка золотными и серебряными нитями.5 Чаще всего это растительные мотивы, в которые бывают включены фигуры единорогов. Если учесть, что детская средневековая одежда почти неизвестна, то можно представить ценность сохранившихся в некоторых захоронениях Вознесенского собора детских кафтанчиков, платьев и сорочек XVII в.
Анализ погребального инвентаря данного некрополя говорит о том, что подавляющее большинство погребений носит светский характер. Это важное наблюдение, так как довольно часто можно встретить утверждения об обязательном принятии человеком перед смертью пострига в период средневековья. В усыпальнице великих княгинь и цариц лишь в шести саркофагах похоронены женщины с атрибутами монашества. В них выявлены остатки грубой шерстяной одежды, кожаного тисненного пояса, великосхимнического аналава с вышитыми надписями и изображениями.
Одной из самых интересных деталей погребального обряда средневековья являются ритуальные сосуды. Они встречаются в некрополе Вознесенского собора почти во всех могилах — и монашеских, и светских. Формы сосудов разнообразны — от простых глиняных поливных чашечек местного московского производства из захоронений XV столетия до великолепных, порою уникальных, образцов стеклянной посуды XVI — XVII в. из западноевропейских и восточных центров.
Помещение ритуальных сосудов в могилы городских некрополей — одна из самых устойчивых составляющих обряда погребения, прослеженная с первых веков христианизации Руси вплоть до захоронений конца XIX в., когда в качестве такого сосуда использовали даже фарфоровые чашки знаменитой фирмы Кузнецова.
Одним из укоренившихся представлений о христианском обряде погребения, не требующим даже особых доказательств, является представление об обязательном захоронении христианина с нательным крестом. Между тем, в могилах некрополя великих княгинь и цариц Вознесенского собора Кремля кресты не зафиксированы. Изучение археологических материалов средневековых русских городов говорит о том, что традиция захоронения христианина с символом веры — крестом начинает складываться только на рубеже XVI — XVII вв. Но даже в то время лишь треть могил, и то не на всех кладбищах, содержит нательные кресты.
Огромный интерес для исследователей представляет состав некрополя Вознесенского собора Московского Кремля. Многие имена похороненных в этой усыпальнице женщин хорошо известны нам по письменным источникам. Некоторые из них оставили заметный след в русской истории.
В длинном списке погребенных в Вознесенском соборе первым значится имя великой княгини Евдокии, вдовы Дмитрия Донского. Она была дочерью суздальского князя Дмитрия Константиновича и стала женой шестнадцатилетнего московского князя 18 января 1366 г. В их семье родились одиннадцать детей. Евдокия намного пережила рано умершего в 1389 г. мужа. Деятельность великой княгини по строительству церквей и Вознесенского монастыря составила смысл последних лет ее жизни. Приняв весной 1407 г. постриг в основанной ею женской обители в Кремле, она была похоронена в июне того же года в церкви Вознесения (еще недостроенной), положив начало новому великокняжескому некрополю Москвы. В 1822 г. над могилой княгини Евдокии установили пышную раку под сенью. После вскрытия ее захоронения в 1929 г. выяснилось, что останки Евдокии Дмитриевны так и оставались под полом храма, а рака носила чисто декоративный характер. В белокаменном саркофаге, сильно пострадавшем от времени, на костных останках были обнаружены части савана из тафты и обрывки кожаного монашеского пояса с тиснеными изображениями двунадесятых праздников и надписями. Эта находка подтвердила данные русских летописей о том, что великая княгиня приняла монашество.
Рядом с княгиней Евдокией в 1453 г. была похоронена Софья Витовтовна, жена великого князя Василия I Дмитриевича (он умер в 1425 г.). Их брак был заключен 9 января 1391 г. В семье родились четыре сына и четыре дочери. Если вспомнить об участии Софьи в государственных делах в первые годы правления ее малолетнего сына, события долгой и страшной феодальной войны тридцатых — сороковых гг. XV в., ослепление и опалу ее сына Василия II Темного, можно представить, сколько трудных минут пришлось на долю этой женщины. В 1451 г. во время набега на Москву царевича Мазовши эта почти восьмидесятилетняя женщина держалась мужественно и приняла участие в организации обороны столицы. В ее захоронении в 1929 г. также были обнаружены незначительные обрывки погребальной одежды и глиняный ритуальный сосудик.
Под 1503 г. русские летописи отметили смерть второй жены великого князя Ивана III Софьи Палеолог, причем некоторые своды указали на происхождение этой женщины, назвав ее «грекыней».6
Традиционно летописи мало уделяли внимание судьбам женщин, иной раз обходя молчанием даже рождение дочерей у великого московского князя. Поэтому столь трудно сегодня восстанавливать жизнеописание многих из них. Фигура великой княгини Софьи заметно выделяется на этом фоне — ее имя и события русской истории второй половины XV в. оказались переплетены очень тесно. Захоронение Софьи Палеолог сохранилось хорошо, что позволило провести весьма подробные антропологические исследования ее останков. Это, в свою очередь, стало причиной пристального внимания к этой исторической личности.
Зоя Палеолог была византийской принцессой, племянницей последнего императора династии Палеологов Константина XI, погибшего в 1453 г. при защите Константинополя от турок. После смерти родителей Зоя воспитывалась при дворе римского папы, по инициативе окружения которого и был заключен ее брак с московским владыкой Иваном III. Зоя родилась в период между 1443 и 1449 гг., на Русь приехала в ноябре 1472 г., поменяв теплое Средиземноморье на суровый климат России. В семье Ивана III и Софьи (так ее называли на Руси) родились двенадцать детей — пять девочек и семеро мальчиков (от первого брака у Ивана III был сын Иван Молодой).
Письменные источники отмечали ее образованность, приемы, которые она давала иностранным послам, совершенные княгиней ошибки, участие в сложной жизни великокняжеского двора и многое другое. О том, как трудно было этой западноевропейской женщине приноравливаться к жизни в новой для нее стране со своими законами и культурными традициями, свидетельствуют оценки, которые время от времени попадали на страницы летописей. Последние годы жизни Софья посвятила утверждению на русском престоле своего старшего сына Василия, чего пришлось добиваться в острой борьбе с группировкой Ивана Молодого, а затем его жены Елены Волошанки. Долгая борьба, шедшая с переменным успехом, завершилась победой партии Софьи Палеолог и будущего Василия III.
При вскрытии захоронения великой княгини Софьи была зафиксирована надпись-граффити на крышке белокаменного гроба и остатки погребальной одежды. Для изучения костных останков Софьи Палеолог были привлечены эксперты-криминалисты. В результате исследований выяснилось, что княгиня была небольшого роста — в пределах 160 см и умерла в возрасте около шестидесяти лет. Прижизненных травм и переломов на костях не обнаружили. Но в черепе, на лобной кости, нашли наросты, свидетельствовавшие о гормональном заболевании, которым страдала княгиня. Оно стало причиной огрубления черт лица, излишней полноты, появления лишних волос на лице у рта и т. д. Хорошая сохранность черепа позволила эксперту С. Никитину воссоздать облик Софьи Палеолог. Перед нами женщина несомненно умная, с сильным волевым характером. Только такие качества, видимо, помогли ей победить в сложной династической борьбе при русском дворе в конце XV столетия.
Если учесть, что ни в музее Ватикана, ни в русских собраниях прижизненных портретов Софьи нет, то сегодня мы располагаем уникальной возможностью оживить историю тех далеких времен и взглянуть в лицо действовавших тогда людей. Летописи упоминают о том, что Ивану III привозили во время переговоров о браке с Софьей Палеолог ее портрет, но судьба этого произведения неизвестна.
В некрополе Вознесенского собора во второй половине XVI — начале XVII вв. были похоронены четыре из шести жен царя Ивана IV. Это Анастасия Романовна, Мария Темрюковна, Марфа Собакина и Мария Нагая.
Интересные результаты были получены при изучении захоронения Анастасии Романовны Захарьиной-Кошкиной, первой жены царя Ивана. Их свадьба состоялась в 1547 г., из шести детей выжили только двое — Иван и Федор. Сохранность черепа не позволила осуществить скульптурную реконструкцию облика этой молодой женщины. Антропологические исследования показали, что умерла она в возрасте двадцати пяти — двадцати шести лет, то есть замуж ее выдали где-то в четырнадцать лет. В погребении хорошо сохранилась коса царицы, и химический анализ волос дал сенсационный результат — царица была отравлена солями ртути (волосы, как и некоторые внутренние органы, хорошо удерживают яды). Так эксперт-химик Н. Воронова помогла раскрыть тайну смерти первой жены царя Ивана IV.
В некрополе Вознесенского собора совершенно неожиданно были обнаружены шесть саркофагов с останками княгинь и княжон Старицких, о месте погребения которых ничего не было известно. Дело в том, что захоронены они были в наименее почетной части некрополя, в северо-восточном углу перед северной дверью храма. Надгробий над ними не было. Так царь Иван IV расправился с ненавистным ему родом Старицких, предав забвению даже их могилы. В Вознесенском соборе погребены мать князя Владимира Андреевича Старицкого Евфросиния, его вторая жена Евдокия и четыре дочери.
В XVII в. усыпальница женского монастыря в Кремле стала местом захоронения жен и дочерей новой династии — Романовых. Отметим погребение Натальи Кирилловны Нарышкиной, второй жены царя Алексея Михайловича, матери Петра I, умершей в 1694 г. в возрасте сорока четырех лет.
В кратком рассказе трудно подробно освятить историю уникального некрополя Вознесенского монастыря Московского Кремля. Обстоятельства сложились так, что этот некрополь сохранился до наших дней благодаря усилиям музейных работников далеких двадцатых годов и наших с вами современников. Важной задачей теперь является написание подробной истории и судьбы одного из интереснейших монастырей средневековой Руси.
1 Пшеничников А. Соборный храм Вознесения в Вознесенском девичьем монастыре. М., 1886; Пшеничников А. Краткое историческое описание Вознесенского девичьего монастыря в Москве. М., 1894.
2 Сокращенный летописный свод 1493 г. // ПСРЛ. М.-Л. 1962. Т. 27. С. 265.
3 Дневник вскрытия захоронений бывшего Вознесенского монастыря в Московском Кремле. Архив ГИКМЗМК. 1929. Ф. 20. № 14.
4 Панова Т. Д. Три надписи-граффити из некрополя церкви Вознесения Московского Кремля // Памятники культуры. Новые открытия. 1989 г. М., 1990.
5 Панова Т. Д., Синицына Н. П. Волосники из погребений бывшего Вознесенского монастыря в Московском Кремле // Памятники культуры. Новые открытия. 1986 г. Л., 1987.
6 Летописцы последней четверти XVII в. // ПСРЛ. М., 1968. Т. 31. С. 124.