Т. А. Исаченко. Травник из Уваровского собрания под № 623: его судьба и перспективы.
Травник Уваровского собрания, хранящийся ныне в Российском Государственном архиве, издавна привлекал внимание ученых.1
Ранний из дошедших до нас списков перевода 1523 г., осуществленного по заказу митрополита Даниила для смертельно больного князя Василия III-го. Уваровский Травник сохранил его первоначальную редакцию. Полное название рукописи, читающееся в вязи титульного листа — «Благопрохладный цветник, вертоград, здравию сотворение».
Фундаментальный по замыслу и совершенный по форме, украшенный цветными заставками и рисунками, Вертоград из бывшего уваровского собрания содержит обширные сведения по систематике растений и медицинской науке от самых ранних эпох (Гиппократа и Диоскорида) до Исидора Испанского и Константина Африканского (XI в.), что позволяет рассматривать его в ряду других энциклопедических трудов Даниило-Макариевской эпохи (двадцатые — шестидесятые гг. XVI в.).
Стремление к созданию обширных богословских, литературных, естественно-научных работ является характерным признаком просветительства в любую эпоху. Макариевский ренессанс (по аналогии с Фотиевским ренессансом времен первоучителей Кирилла и Мефодия) явил миру выдающиеся образцы канонических, агеографических, церковно-канонических трудов.2 Интерес к языкам и другим культурам, стремление следовать новейшим в источниковедческом отношении образцам, способствовали расцвету герменевтики и практики перевода. По справедливому змечанию академика А. И. Соболевского, образец = оригинал имел в глазах средневекового читателя гораздо большую ценность, нежели сочинение собственное.3
«Благопрохладный вертоград» был переведен на славянский язык с немецкого. Перевод был заказан профессору медицины Николаю Любчанину, врачу, переводчику и публицисту, в прошлом — пленному из Любека, с пребыванием которого в России связаны многие страницы отечественной истории.4
Источником для перевода послужил текст нижненемецкой первопечатной книги «Герде дер зунтхайм» («Сад здоровья»), изданной в Любеке в 1492 г.5 Став первой подобного рода книгой, официально признанной церковными властями, Вертоград, в дальнейшем сыграл важную роль в истории русской науки.
Судьба рукописи необычна. Бережно хранившаяся в царской казне, переведенная Любчаниным, при нашествии на Москву поляков в 1611 — 1612 гг. она «была разорена» и «из корня своего исторгнута» (то есть вырвана из переплета). Благодаря стараниям Флора москвитянина (впоследствии ризничего) текст чудом уцелел — рукопись была сложена по листам, переписана, а также снабжена послесловиям Флора, дополнившим ее рядом статей.
В XIX в. владельцем списка москвитянина Флора был профессор Ф. И. Иноземцев (Председатель Московского Общества врачей), от которого Травник затем перешел к известному коллекционеру И. Н. Царскому, а позже — к графу А. С. Уварову, ставшему обладателем коллекции Царского. В собрании графа Уварова рукопись под № 2191 (прежн. № 623) была описана архимандритом Леонидом.
Загадочно появление Уваровского Вертограда в фондах РГАДА. Близость его к материалам Аптекарского приказа, хранящимся в архиве, соседство с важнейшими западно-европейскими изданиями XVI в., над которыми трудились переводчики Чудова монастыря в XVII в.,6 наводит на мысль о не случайном переплетении судеб отдельных рукописей и даже целых коллекций. Но кем рукопись из Уваровского собрания была передана в Архив древних актов: Белокуровым, Покровским, Викторовым? Ответа на этот вопрос мы пока не знаем.
1.1. О рукописи, ее создателе и списках.
Список бывшего Уваровского собрания № 623 (РГАДА, ф. 181, № 649) — рукопись в лист, писанная м е л к и м п о л у у с т, а в о м на 337 листах. Счет листов тройной (23, 304 и 14). Рядом с описаниями — многочисленные р и с у н к и трав и растений (перо, чернила). Описания расположены в алфавитном порядке латинских названий.
На л. I об. (перв. сч.) в фигурной рамке (золото и киноварь) текст:
«Зри любопримудрыми философы, их же имена сея суть и се есть .а., Платон. Многащи же обрящеши в книге сей написано Платернюс глаголет — и то есть той же Платон, Аристотель, ученик сего Платона, учитель же велеумнаго мужа Александра, царя Македонскаго, Алманзоръ, Серапионъ, Ависенъ, Диоскоридъ, Иван Мезувей, Плиниоусъ, Пандекта, Галинъ, Албрехтъ, Касиюсъ, Дилизъ, Изыдоруа, Мосаръ, Исакъ, Павлинъ, Раби Моизесъ, Разисъ, Оваръ, Гавизъ, Акторъ, Вил» гелемъ, Петръ, Фолинусъ, Гаимо, Теодорусъ Християнусъ (?), Енаксъ, Александръ, Руфисъ, Вартоломен, Константинъ, Паладиюсъ, Албертус Магнусъ, Солинъ, Орнолдъ, Ал' хинъ, Иосифъ, Гелимандъ, Алтобаръ, Егидин, Артол' фъ майсторъ, Ипократъ, Аквариюсъ оучитель, Филонъ врачь».
На л. 2 — заставка растительного орнамента, красками и золотом. Под ней вязью: «Сказание глав, иже суть в книзе сей, травам и каменям, по азбучным словам» — заголовок к указателю, помещенному на лл. II — VI (всего 687 глав, из них травам посвящено 543).
Лл. VI об. — XXIII под заголовком «Зде начинается хитрость канонам, почему обрести можем различныя врачества в травах и в камениях ко всякой болести и недугу, кои бывают внутри и вне — указатель болезней, расположенных по принципу «с головы до пят», согласно рассмотрению древних врачей, у которых подобное расположение было принято (Цельс).
С л. 1 (вт. сч.) начинается собственно травник. Сверху — з, а с т, а в к, а растительного орнамента, красками, золотом. На полях цветы. Под ней, вязью: «Книга, именованная Благопрохладный цветник, вертоград, здравию сотворение».
Далее следует последование глав, начиная с 1-й — Артемизия (Artemizia) с перечнем названий на латинском, греческом, арабском и русском языках.
Лл. 268 — 303, под з, а с т, а в к о й, рисованной красками и золотом с цветами на полях, з, а г о л о в о к, открывающий раздел о камнях: «Зде начинаются беседы о драгих каменех, сиречь о бисерах, такоже и о арсех, или о менарех, сиречь о меди обычной, и о рудах златых и серебреных, и о железных, и о всех прочих таковых».
Начиная с л. 1 (трет. сч.) в виде дополнительных статей (без заголовка) помещены статьи: о уринах (нач.: «В предних главах обрящешь написано, како совет дати можешь человеком к различным недугам…»); о кровопускании (нач.: «Разумей, аще кровь будет черна или зелена, тогда дай ей течи, дондеже пременится» (лл. 8 — 10 тр. сч.).
Далее — рецепты: для составления мази («мазунь нарочитейшая царем и государем») и порошка («Прах вельможам тому же пристоящ»), пять записей для «врачевания убогих», «лечба бражникам» и «объястливым» (т. е. чревоугодникам), а также ненасытным (с ядовитым замечанием писавшего — «и пособна есть лечба питухом литовским, такоже и поляком»). Здесь же — «масть для нарочито богатых» и «для укрепления всех уд», а также «три рецепта для обоняния во время поветрости» (лл. 8 — 10 тр. сч.).
На л. 9 об. (тр. сч.) «О четырех составах круга летняго. Филона врача и Ипократа» (лл. 9 об. — 10 тр. сч.) и «как составливати мальхан», «сыроп варить», «масть ломотная». Последний рецепт на л. 10 тр. сч. не вписан.
На л. 10 об. (тр. сч.) послесловие москвитянина Флора, в котором он излагает обстоятельства приобретения им рукописи.
В силу того, что послесловие является первоначальным и, по существу, единственным источником, сохранившим датировку осуществления перевода и изготовления ближайшего к нему списка, считаем необходимым привести его в данной публикации полностью.
Послесловие москвитянина Флора
Зде кончася книга о травах, и о бисерех, и о уринах члческих. Такоже и о кровопускании жилном, и рожечном и о апостемах, именнованная Благопрохладный вертоград здравию, которои до сех мест закопанъ и запечататленъ был и нне члком къ оугодию явленъ и во светъ откровенъ. А печатана была по приказу Стефана Андреева сына праваго писца, живущаго в црском граде Любке, после Ржства Гсда нашего Иса Ха, летъ аучв (1492).
По велению гдна пресщннаго Данила митрополита всеа Русии Бжнею млстию. Сиа книга преведена бысть с немецкого языка на словенский. А перевел полоняникъ литовской, родом немчин, любчанинъ. И справедливый же чтец. Да ходит по каноном, разсужая болести, не осужая составившаго, ни паки пишущаго, понеже опись и недомышление где небывает? Разсудный ж, то разсужает, а не оуразумному осужати составившаго, ни паки пишушаго, понеже опись и недомышление где не бывает? Разсудный ж то разсужает. А неоуразумному осужати состаившаго како достоит: — А преведена была сиа книга лето змв (1534). Инеже по Бжию попущению и наказанию нашему по бывших лютых и не истерпимых скорбех, на преименитый сеи и пресловутыи црствующию градъ, иже матерь сый градовомъ въ великом росийском гдсрьстве, иже ни оружми, ни силою, но нашим согрешением преданъ бысть поганым онемъ и безбожным поляком. Ониже, яко согласницы делом отца своего сатаны с потщанием въ конечное разорение положиша его, яко птицу ощипану своею красоты. Но что много глю страх во мя и оужас одержит о лютой онех дерзости. Како они цркви Бжиа разориша, и во опустение положиша. Такоже и чстныiа иконы, безбжных своих обычай ругателству предаша. Еще же и ище от стго дха к наказанию нашему дарованныя нам стыа книги, потщашася от среды и оторгнути. Но обаче тщетенъ бысть советъ ихъ. Реку ли со Двдомъ; тни сами спяти быша и падоша, мы же востахом и прости быхом. И егда оубо по лютом оном разорении, по велицей данней нам от Бга млсти освети нас лучъ пресветлаго слнца, огрея же преже наши озябшая срдца весна благочестна, дарова намъ Гдь его же от чрева матерня избра себе благочестна блюстителя истиннаго, и нам, православным хрстианомъ, бывшим в разорении и в расточении, неложного обратела и православным хрстианскиа веры хранителя, благочестиваго гсдра цра и великаго кнзя Михаила Феодоровича, всего скипетродержаниа росиискаго, отъ иноплеменных языкъ крепкаго забрала, и противу сихъ борении храбраго ополчителя. Оттоле паки цркв <> свое благолерие приемлет и стыми иконами и книгами оукрашается. И иже соблюдающии црское здравие книги сотворенныа любопримудрыми философы снискаются, их же именуем Благопрохладный цветник, и от многих болезней и недугъ злых свободитель. По млсти же Бжии и здравию податель, премудрости же и филисофскому оучению Ветроградъ.7
Сию же оубо книгу безбожнии они до конца ис корене исторгаша, и возъмнеша, яко бы закопати и в забвение положити //. Обачеже Бжиею помощию с люботрудным тщанием понудихся азъ многогрешный Флоръ зовомый, иже нне сый вверенъ быхъ црскимъ сокровищнымъ хранилищемъ от многа же расточениа малое помалу собрах и совокупих во единство.
И о сем благодать Бу воздахъ,
иже ми сицевое
сокровище получити дарова и желание
мое исполни и повелехъ написати
сию книгу, иже по моему хоте
нию и совершися, ко благому
житию и здравию всехъ
члкъ. И о томъ да
будетъ слава
всехъ Содете
лю, иже
в Троицы сла
вимому
Бгу въ
бесконечныа веки, аминь.
Начата же бысть
писати и совершена
сиа книга в
лето седмь
тысящь, сто
двадесятъ
четвер
тое
(1616)
В конце дописано другой рукой:
Писана при державе царя Михаила Феодоровича 1616 году по Рожестве Христове.
1.2. Особенности состава, перевода и языка Травника Любчанина 1534 г. (Список москвитянина Флора 1616 г.).
Сравнение с оригиналом 1452 г. показывает, что русский перевод повторил в основных чертах замысел немецкой книги. Подобно немецкому оригиналу, описываемые средства в Травнике 1534 г. расположены в алфавитном порядке их латинских назваий. Большие разделы, включающие названия растений на ту или иную букву латинского алфавита, именуются «беседами». Беседы охватывают наименования растений, начинающихся с, А (Artemisia — Чернобыль) и заканчивающихся Z (Zedvaria — Зедвария). В общей сложности получается двадцать Бесед.
В пределах Беседы изложение дается по главам. Каждому растению посвящена отдельная глава. Таким образом, Беседа включает столько глав, сколько названий растений начинается с соответствующей буквы латинского алфавита. Внутри глав описание растения осуществляется по определенной схеме:
а) название растения с латинскими, греческими, арабскими и немецкими параллелями (эквивалентами), нередко сопровождаемыми этимологическими экскурсами;
б) указание на степень сухости и тепла (по Галену);
в) терапевтическое назначение того или иного растения, в том числе его применение в сочетании с другими средствами.
Лекарства, рекомендуемые из цветков растения, приводятся в начале, из корней и корневищ — в конце. Дозировки указываются редко, чаще не указываются вообще, что придает рекомендациям некоторую неопределенность.
Язык перевода соответствует нормам, предъявляемым к языку «научной прозы» XVI — XVII вв. Сложность оригинала, насыщенность его архиусложненной медицинской терминологией, трудность в передаче ботанических названий — все это стояло перед взявшимся за перевод «Сада здоровья» Николаем Бюловым. В этом смысле следует признать, что выбранный им способ частичного калькирования терминологической и общенаучной лексики был оптимальным при передаче оригинала и конструировании терминов, зачастую весьма далеких от культурной традиции Руси.
Нет сомнения в том, что переводивший встретился с определенными сложностями, работая с текстом оригинала. В главе 40 он замечает: «русаки и поляки имянуют то зелие похоть китова, а существа не ведаю, как назвати по руски» (л. 31 об.). Его стремление облегчить русскому читателю понимание оригинала требует от него перевод мер веса: «струи бобровые толченые [касторовое масло] 6 золотников да 12 лотов уксусу доброво. А то есть в весу по руски 36 золотников…» (гл. 33.5).
Существует мнение, что Николаю Бюлову при переводе книги помогал врач Филофей.8 Змеев говорит о возможном участии в переводе «Благопрохладного вертограда» Дмитрия Герасимова.9
Можно предположить, что текст временами писался под диктовку. Об этом свидетельствуют рефлексы в написании графем: лат. «с» и рус. «к» (селтика вм. келтика), а также случаи, подобные написанию счелок («щелок') через -сч и, рядом, через -щ: —щелок.
Разговорная стихия Московской Руси дает себя знать в местоименных формах у собя к собе (почти повсеместно), свободным употреблением разговорных выражений «дондеже чюется, как будто внутри легче» (22.4), «а здоровово зуба не кряни» (39.11), «то же кашлем отхаркнется» (37.16), огласовкой прилагательных на -ой (малой, печеной, бухоной), фрикативным -х в словах типа хто.
Бережное отношение к переводимому тексту и забота о будущих пациентах заставляют переводящего часто оговариваться: «пшеница целая варена, сиречь, аще смею рещи, кутья» (509.6), «мамкам не даем ни семяни, ни паки травы пити для различных болестей, коих яз, переводщик книги сея, написати не велел» (6.18); «а аз то мню, что по-руски — жаба горяная» (147.5).
Кто из русских книжников XVI в. стоит за спиной Николая Любчанина? Или его долгая жизнь в Москве и Новгороде, незаурядные знания, позволили выполнить перевод самостоятельно?
Можно указать, конечно, наряд мест в рукописи Флора, где переводчик явно не справился с переводом: «то древо обрящут в реке, которое древо течет из земсково рая»; замечания выше приведенной цитаты «о русаках и поляках» свидетельствует, что словообразование переводчик строит по модели поляк — русак (ср. польск. polak), а не русичи — немчичи, как, например, в Смоленской грамоте 1269 г.
В этой связи особо следует сказать об алфавитном указателе, помещенном в рукописи на лл. III — VI об.
1. Русские названия, местами не совпадают с названиями, приведенными в заголовках глав. И еще чаще — с названиями, данными под рисунками.
Указатель Главы
Абратанум. Бжие древо — гл. 2. Господне древо
Абсинтиум. Пелынь — гл. 3. Полынь
Азафетида. Песей кал — гл. 37. Песей кал или пшеничен ил
Бутоломос. Трава воловей глазъ — гл. 88. Трава воловей или коровей глаз.
2. Именно в указателе встречается мена графем лат. «С» — рус. «К».
3. Следы польского источника в списке 1616 г. дают себя знать в названии растений: Taphsus Barbatus (борода Юпитера, коровяк, царский скипетр) — диванна (пол. dziewanna) гл. 512 для раст. Verbascum thapsiforme, Schrad.; сивизенка (пол. Siwisnika) гл. 371 для раст. Polium liteum (полиевой травы), Verbascum Thapsus L.
Если в тексте встречается полногласное написание — дерево (гл. 529), то в указателе, как правило, приведена неполногласная форма древо (пол. dzewo). При множественности полногласных и неполногласных форм в тексте травника, где они варьируются достаточно произвольно, в указателе употребление неполногласных форм проведено весьма последовательно: древо райское (48), древо агрифолиево (49), цвет древа грановитых яблок (80), масло кравие (87).10
Учитывая судьбу рукописис («из корня исторгоша … и запечатлена бысть» т. е. вырвана из переплета и опечатана), можно допустить, что основную часть рукописи Флор писал с лежащего перед ним испорченного оригинала 1534 г., а указатели и дополнения — с привлеченем польского источника (либо его перевода, к 1616 г. уже существовавшего). Подтвержданием нашей догадки служат перепутанные листы и главы в серелине «иноземцевского списка».
* * *
Характеризуя древние медицинские системы, известные историки медицины Т. Мейер-Штейнер и К. Зудгольф указывали на то, что эти системы представляют собой производные двух величин — эмпирического рационализма и религиозного мистицизма.11 Сведения, содержащиеся в первой русской энциклопедии по медицине «Благопрохладном вертограде» 1523 г. (Травнике Любчанина), нельзя отождествлять с современной фармакологией — это лишь хорошо разработанная система фармакотерапии.
Однако все в древних системах указывает на осознание того, что болезнь легче предупреждается, чем вылечивается, а собственный и систематизированный опыт других культур (греческой, индийской, китайской, арабской), обретший на русской почве в Макариевскую эпоху второе рождение, заслуживает дальнейшего внимания и изучения.
Два других списка памятника (ГИМ, Увар., № 615 и РНБ, F. VI. 91/2), наиболее близкие по тексту к первоначальной редакции, проигрывают в сравнении с уваровской («иноземцевской») рукописью как множеством фактических ошибок, идущих от переписчиков, так и в художественном отношении.
Издание редкой рукописи стало насущно необходимым. Работа по подготовке первого тома этой интересной энциклопедии находится в стадии завершения. Данная статья является вводной публикацией, предваряющей готовящееся издание.
1 Змеев Л. Ф. Древнерусские врачебники // Памятники древней письменности. Вып. 112. М., 1869. С. 3 — 5;
Леонид (Кавелин), архимандрит. Систематическое описание славяно-российских рукописей графа А. С. Уварова. М., 1894. Ч. 4. С 524 — 527. РГАДА. Ф. 188. № 649.
2 Макарий (Веретенников), архимандрит. Московский митрополит Макарий и его время. М., 1996.
3 Соболевский А. И. Переводная литература Древней Руси XV — XVII вв.
4 Miller D. The Lubeckers Bartholomaus // Viator. Medieval and Renaissanse studies. V. 9 (1978). S. 395 — 412.
5 [Johann von Cube]. Gaerde der Suntheit. Lubeck: Steffen Arndes. 1492. 2°. Niederdeutsche Bibliographie Gesamtverzeichnis der Niederdeutschen Drucke bis zum jahre 1800 von Dr. Conrad Borchling und Dr. Bruno Claussen, Band 1. 1473 — 1600. Neumunster. 1931 — 1936. S. 90 (№ 203).
6 См.: Покровский А. А. Библиотека Московской Синодальной типографии. М., 1912. Ч. 2. Вып. 2. № 170. С. 134.
7 В рукописи так!
8 Тоже «любчанин», взятый в плен в Литве в 1517 г.: Майков Л. Н. Последние труды. Николай Немчин, русский писатель конца XV — начала XVI в. // Изв. ОРЯС. 1900. Т. 5. Кн. 2. С. 379 — 392; ПСРЛ. Т. VI. С. 267, 271.
9 Змеев Л. Ф. Древнерусские врачебники… (?)
10 Интересно в данном случае и замечание составителя указателя к гл. 173: «Диапенсия. Занкель [польск. Zankiel, фарм. назв. Sanicula s. Diapensia, лечуха, подлесник — Анненков Н. И. Ботанический словарь. СПб., 1878. С. 315] - А растет на Руси множественно». Подобные записи — пометы можно встретить в тексте, на полях и под рисунками (напр., гл. 184: «А ростет на Коломне множественно» ["Езула Козея трава» — раст. Euphorbia Esula L., молочай, сок его используют для истребления бородавок и мозолей]).
11 Мейер-Штейнег Т., Зудгорф К. История медицины. М., 1925.