М. В. Шкаровский. Судьба монастырей северо-запада России в XX веке

В центральном государственном архиве Санкт-Петербурга хранится большой комплекс документов, позволяющий достаточно полно исследовать историю монастырей Северо-Запада России в первые два десятилетия Советской власти.

Антирелигиозная политика Совнаркома не сразу в полном объеме затронула обители. Как декрет о земле, так и закон о социализации земли давали возможность сохранения монастырских хозяйств путем перехода на положение сельскохозяйственных артелей и коммун. Первоначально целый ряд видных коммунистов считал возможным соединить социализм научный и христианский. Монастырское население было привычно к коллективному труду и быту, и уже весной 1918 г. начался стихийный процесс реорганизации обителей в трудовые артели и коммуны. Он получил полное одобрение церковного руководства.

Постепенно отношение к монастырям стало меняться. Уже в конце 1918 г. многие местные органы власти повели линию на их закрытие. При выселении монахов, изъятии их собственности возникали многочисленные эксцессы. Как результат, в октябре 1918 г. в Новгородской, Псковской губерниях прошли первые судебные процессы над монашествующими. А 30 октября 1919 г. Наркоматы юстиции и земледелия издали циркуляр земотделам, предлагавший им строго отличать объединенные хозяйства от религиозных организаций. Устанавливалось, что членами коммун, артелей не могут быть монахи и священники. После этого ряд обителей-коммун был ликвидирован, некоторые другие «очищены» от монашествующих. Всего из имевшихся в России к началу 1918 г. 1253 монастырей до 1921 г. национализировали около половины — 673. Правда, во многих случаях, хотя их собственность объявлялась общенародной, монахи продолжали жить на старых местах и вести почти прежний образ жизни. Особенно это было характерно для Северных областей. Так, на март 1921 г. по неполным данным в Череповецкой губернии имелось шестнадцать монастырских коммун, в Архангельской — четырнадцать, Новгородской — тринадцать, Вологодской — семь и т. д. Эти общины по-прежнему сохраняли роль духовных, культурных центров.

С 1923 г. началось массовое закрытие храмов при монастырских подворьях в городах. Все уцелевшие церкви официально стали приходскими, но многие из них до начала 1930-х гг. сохраняли атрибуты монастырских.

Следующий этап наступления на монастыри связан с общим ужесточением курса государственной религиозной политики в 1928 — 1929 гг. В связи с разжиганием классовой борьбы в деревне была предрешена участь монашеских коммун, артелей и в конечном счете монашества в целом. Так, 28 марта 1928 г. ОГПУ послало в Ленинградское земельное управление документы, негативно характеризующие деятельность монастырских коммун области, потребовав их ликвидации. И в течение трех лет почти все они были распущены. Этот процесс сопровождался не только закрытием храмов, но и сносом некоторых обителей. Летом 1932 г. могла совершиться одна из самых невосполнимых утрат в русской культуре. Леноблисполком принял решение о сносе наиболее знаменитых северных монастырей — Кирилло-Белозерского, Ферапонтова, Горицкого и Иверского. Этому воспротивился Наркомпрос, районные власти, сыграла свою роль и позиция военного ведомства, рассматривавшего монастыри в качестве укреплений на случай боевых действий. Они в основном уцелели, однако многих утрат тогда предотвратить не удалось. Можно привести пример Троице-Сергиевой пустыни, где оказались уничтожены не только монастырское кладбище, но и несколько храмов, в том числе собор — творение великого Ф. Б. Растрелли и т. д.

В 1932 г. начались и массовые аресты священнослужителей. Глубоко трагичной является дата 18 февраля, когда в один день почти все еще остававшееся монашество Ленинградской области — около пятисот человек — исчезло в тюрьмах. В это время волна подобных арестов прокатилась по всей стране. А 9 мая 1932 г. президиум Леноблисполкома по личному указанию С. М. Кирова вынес решение о закрытии храмов последнего в епархии монастыря — Макариевской пустыни под Любанью. Правда, в Боровичском районе (ныне Новгородская область), в труднодоступном месте, вплоть до середины 1937 г. с дореволюционных времен продолжал существовать небольшой мужской монастырь — Забудущенская пустынь. Все его насельники были арестованы и расстреляны в конце 1937 г. Властям казалось, что с монастырями в России покончено навсегда. Однако это была иллюзия. Всего через четыре года на оккупированной немцами территории, в том числе и в Ленинградской области, развернется стихийный процесс возвращения монашеских обителей. В то же время выдающиеся культурные ценности, уничтоженные в ходе гонений на них, оказались утрачены безвозвратно.

Созданные в период оккупации в пос. Вырица мужская и женская монашеские общины были вынуждены в 1944 г. прекратить существование. В конце Великой Отечественной войны окончательно оставили свои острова и иноки Коневского и Валаамского монастырей (до 1939 г. действовавших на территории Финляндии). Попытки возродить эти обители, предпринятые в конце 1940-х гг. митрополитом Ленинградскими Новгородским Григорием (Чуковым), остались безуспешными. Таким образом, на всем Северо-Западе России вплоть до 1990-х гг. существовал лишь один монастырь — Псково-Печерский (до 1940 г. находившийся на территории Эстонии). Его также пытались закрыть в 1960-е гг., но духовенству и верующим удалось отстоять обитель.

В начале 1990-х гг. началось возрождение монастырей Санкт-Петербургской епархии. К настоящему времени действующими вновь стали Александро-Невская лавра, Троице0Сергиевская пустынь, мужской Коневский Рождество-Богородичный и женский Иоанновский, Введено- Оятский монастыри. Идет процесс реставрации, восстановления монастырских комплексов, причем не только зданий храмов. Так, в Троице-Сергиевой пустыни перезахоронением останков архитектора А. И. Штакеншнейдера началось воссоздание монастырского кладбища. К сожалению, далеко не все из шестнадцати обителей Санкт-Петербургской епархии, существовавших на 1917 г., можно возродить. Некоторые, как, например, Макариевская пустынь, были уничтожены практически полностью.