Вверх

М. С. Черкасова. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в Муромском уезде в XV — XVII веках.

Впервые в моей жизни я соприкоснулась с именем и делом графов Уваровых в студенческие годы на историческом факультете Московского университета. Занимаясь тогда (1977 — 1978 гг.) историей Спасо-Ярославского монастыря, я пользовалась книгами из кабинета истории СССР. Среди них в руки попал известный специалистам трехтомник — «Исторические акты Ярославского Спасского монастыря» (М., 1896), первый том которого имел дарственную надпись издателя, ярославского купца и мецената Ивана Александровича Вахрамеева, графине Прасковье Сергеевне Уваровой. И. А. Вахромеев являлся почетным членом Московского Археологического общества, в котором председательствовала гр. П. С. Уварова Пришлось мне познакомиться и с ее специальным исследованием — «Каталог ризницы Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле» (М., 1887).

Во Вкладной книге крупнейшего и наиболее почитаемого во всей России Троице-Сергиева монастыря читается несколько упоминаний о возможных предках Уваровых, живших в XVII в. Под 15 июня 1600 г. записан вклад Игнатия Андреева сына Уварова драгоценной утварью (ризы, кадило) и лошадьми. Даритель был похоронен в Троице своей женой С. А. Языковой 7 января 1634 г.1 Под 1614, 1635 и 1645 гг. Во Вкладной записаны вклады Посника Михайлова сына Уварова, служившего боярину И. Н. Романову. Позднее П. Уваров стал троицким монахом Дионисием, а в 1651 г. умер и был похоронен в Сергиеве монастыре.2 Под 12 августа 1691 г. записан вклад по стольнике и полковнике Михаиле Григорьевиче Уварове, сделанный его вдовой Марией Петровной.3

Не только Вкладная книга, но и многочисленные поземельные акты и копейные книги, писцовые, дозорные, переписные, платежные, сыскные книги из обширного Троицкого архива содержат ценные сведения для изучения истории феодального землевладения и хозяйства в Муромском уезде, сельском и городском дворовладении, происходивших здесь в XVI — XVII вв. демографических процессах. При взгляде на современную карту Владимирской области можно заметить ряд сел и деревень, самые ранние грамоты на которые дошли до нас в составе архива Троицкого монастыря. Это Чаадаево (в двенадцати километрах к северу от Мурома), Дуброво (на р. Ушне), Саванчаково (к северо-западу от Чаадаева), Талызино (недалеко от Дубров), Колычево (на полпути между Муромом и Владимиром), Домнино (к югу от Мурома) и др.4 Названия этих и других деревень напоминают об именах и прозвищах их прежних владельцев, живших еще в XV в. — Василии Чегодае, Матвее Иватине, Борисе Матвееве, Иване Борисове. Не случайно они располагались в левобережной части Муромского края, поскольку пограничное его положение затрудняло заселение и освоение правобережья Оки из-за татарских набегов. Это обстоятельство справедливо отмечено в статье С. М. Каштанова, пронизанной тонкими историко-географическими и социально-политическими наблюдениями.5

Начало земельных приобретений Троице-Сергиева монастыря в Муромском крае можно, по-видимому, отнести к 1484 — 1485 гг. Согласно судебной подписи на духовной грамоте Василия Матвеева (Иватина), датируемой А. Д. Горским 1484 — 1485 гг,6 к этому времени монастырь получил от одного из сыновей Василия Матвеева, Василия же, села Бестумицы (позднее Чегодаево, Чаадаево) и Замотренское. Сам же их переход в Сергиев монастырь предусматривался еще в упомянутой духовной, около 7 января 1455 г.7 Еще одна часть вотчины Василия Васильевича Матвеева, деревня Саванчакова (позднее — сельцо) поступит в состав Троицкой латифундии в середине XVI в. от Киселевых.

В январе 1491 г. Иван III выдал на имя троицкого игумена Симона жалованную несудимую грамоту на село Бестумицы-Чаадаево (село Замотренское в грамоте не фигурирует) подтвержденную затем в 1505, 1534 и 1551 гг.8 В 1480-х гг. троицкие совершают земельные сделки с представителями и другой ветви Матвеевых, Иваном Борисовым и его сыном Семеном. От первого была получена пустошь Замеховская поляна, а со вторым совершен обмен на шестьдесят семь десятин земли (при десятине, равной 30×40 кв. саж.).9 В отношении обмена уверено можно утверждать, что он имел целью округление монастырских владений у села Чегодаева.

В середине — второй половине XVI в. Сергиев монастырь по частям получает довольно крупную вотчину муромских землевладельцев Киселевых и родственной им семьи Талызиных. Центром ее было большое село Дуброво на р. Ушне с восемнадцатью деревнями, на которое в 1547/48 г. была оформлена духовная, а в 1549/50 г. — данная грамота Семена Федоровича Киселева. В тот момент даритель имел тесные связи с верхушкой троицкого духовенства — игуменом Ионой Щелепиным, келерем Пантелеймоном Лопотухиным, соборными старцами Ионой Заболоцким, Симоном Шубиным, Серапионом Курцовым. Часть вотчины — сельцо Саванчаково с шестью деревнями — С. Ф. Киселев оставлял у себя в пожизненном держании.10 В дальнейшем корпорация будет широко практиковать подобные держания как собственных вкладчиков, так и вообще нуждающихся в земле светских лиц.

О происходящем во второй половине XVI в. процессе дробления светских вотчин в семейных разделах ярко свидетельствуют акты Талызиных. В 1570/71 г. братья Семен-Рохман и Иван Дмитриевы дети Нетребуев-Талызины дали Троице половину своего сельца Талызина и дер. Игнатьеву. Одновременно другую половину сельца передала в обитель бабка, Агафья Иванова дочь Ворыпаева, жена Андрея Васильевича Зубарева-Талызина.11

Представление о хозяйственном устройстве средней по размерам боярской вотчины дают акты Талызиных: сельцо имело боярский двор, двор челядинный (деловых холопов), пять вытей «крестьянских пашенных дворов». Возможно, вытная система светских вотчинников могла оказать определенное влияние на вытно-надельную организацию этих владений после их попадания в состав Троицкой латифундии. Первые упоминания вытных окладов у монастырских крестьян зафиксированы в дозоре 1612 г.,12 но сложение их, несомненно, относится ко времени более раннему. Одна четвертая часть сельца Талызина была получена в 1576 — 1677 гг. по духовной и данной грамотам троицкого монаха Иоасафа Есипова (в миру — Иссака Булгака Иванова сына Есипова) с его женою («посестриею» Феодорою, в миру — Фетиньей, дочерью Алексея Талызина).13 Вплоть до 1630-х гг. одна из ветвей Талызиных продолжала владеть половиной своего сельца, перейдя на положение монастырских деревенских служек (Василий и Гаврило Ивановы дети), что было отмечено в писцовой книге 1628 — 1630 гг.14 Генеалогическая схема этой семьи в конце XV — первой трети XVII в. приводится нами в приложении в конце статьи.

В тревожные 1570-е гг. усиливаются функции социальной защиты монастырей для всех социальных слоев русского общества. В поземельных актах все чаще звучат мотивы заботы монастыря о своих дарителях земли, обязательства постричь их в состав братии, воспитать их малолетних детей, оказывать им денежную помощь. В данной грамоте М. Я. Морозовой 1579/80 г. на деревню Тимонин починок читаем: «А останется у меня сын Путило 4 годов, а другой мой сын Петр полугоду, и архимандриту з братией пожаловати, моих детишек по дворам не пустити».15 В грамоте троицкого монаха Никона Хвостова (в миру — Ивана Бажена Никитина сына) и его родственниц (жены, дочери, снохи, племянницы) 1574/75 г. говорится про триста рублей «скупа», который им должен был дать Борисоглебский на Ушне монастырь за их землю, «чем им можно было кормиться и устрой себе чинити — замуж или постричись».15 Поскольку Борисоглебские старцы этих обязательств перед Хвостовыми не выполнили, их взяли на себя Троицкие монахи, получившие за это земли Хвостовых в Замотренском стане. Сами же эти земли были получены Хвостовыми в опричнину «против их суздальские вотчины».

В 1575 — 1580 гг. среди контрагентов Троицкого монастыря появляются торговые люди г. Мурома. В 1574/75 г. торговый человек С. В. Кадомцов дал в Сергиев монастырь двор свой на посаде «в Букрееве кости» с правом жить там «до своего живота» в качестве монастырского слуги, а в случае необходимости — принять пострижение у Троицы и быть в ней похороненным.16 В январе 1580 г. еще один муромский торговый человек, А. К. Родионов, дал свой двор на посаде «на Большой улице у Николы Набережново».17 Позднее здесь возникнет бобыльская слободка Троицкого монастыря, а в середине XVI в. на этом месте останавливался Иван IV во время своего Казанского похода.18 Вклад А. К. Родионова был обусловлен его желанием постричься в небольшом монастырьке Флора и Лавра под троицким селом Дубровы в Муромском уезде. Уже упоминавшийся выше троицкий монах Никон Хвостов свидетельствовал эту грамоту А. К. Родионова муромским земским целовальникам 16 января 1580 г. Вероятно, Никон Хвостов был в семидесятые — восьмидесятые годы XVIв. своего рода уполномоченным Троицкого монастыря в его делах по Мурому и муромскому уезду.

В 1580-е гг. некоторые муромские вкладчики Троицкого монастыря попытались осуществить право родового выкупа и вернуть себе таким образом утраченные в предшествующее десятилетие земли. Например, Иван Косой-Елизаров захотел выкупить село Домнино и деревню Зехову, однако правительство царя Федора Ивановича специальной грамотой 1588 г. этого ему не разрешило, апеллируя к каноническому праву неотчужденности «в Богови данных в наследие вечных благ».19

В начале девяностых годов XVI в. произошло два важных события в истории муромских владений Троицкого монастыря. Во-первых, они впервые довольно полно были описаны правительственными писцами (Н. Вельяминовым и Ф. Андреевым). И, во-вторых, произошло заметное расширение промысловых владений Троицкого монастыря здесь (на Оке) в результате крупного пожалования царя Федора Ивановича. В ходе «генеральной ревизии» 1590-х гг. (как иногда в литературе называют перепись) писцы расторгли сделки монастыря с пожизненными держателями земель: братьями Федором, Нифонтом, Назимом Беляницыными детьми и Иваном Ивановым сыном Апраксиными (деревня Пожаринова Василева) и с Семеном Афанасьевым сыном Апраксиным (треть сельца Конкина-Копнина).20 Особой статьей были записаны троицкие владения, еще не зарегистрированные в книгах и вотчинных крепостях, предоставленных писцам (сельцо Раменейцо Матвеево, село Домнино Харитоново, деревня Зехова, село Колычево, деревня Старое Чертеж, деревня Крюково Раменье). Их наличие в монастырской вотчине подтверждается, однако, позднейшими источниками — платежной 1598/99 г., дозорной 1614 г., сыскной 1623 г., писцовой 1628 — 1630 гг. книгами.21

После длительного запустения (с 1520-х гг.) от набегов казанских татар в 1590 — 1592 гг. возрождается приписной к Сергиеву монастырь — пустынь Св. Георгия в Гороховце. В Муромском уезде к ней на имя «великого троицкого соборного старца» Варсонофия Якимова были пожалованы царем Федором Ивановичем обширные рыбные, бортные, сенокосные угодья (озеро Глушица с озерами и заводями и Конюш остров на Оке «с приверхи и с истоки»). Раньше Конюш остров был на оброке за крестьянином троицкого села Дубровы Г. Лукьяновым, платившим оброк конюшему и боярину Б. Ф. Годунову. С. М. Середонин считал, что оброк с Конюша острова шел Годунову в его личные доходы («из нашего из Конюшенного приказу из доходов слуги нашего и конюшего и боярина Б. Ф. Годунова»).22 С. Ф. Платонов же полагал, что оброк с Конюша острова шел в государеву казну, а не в личные доходы Б. Ф. Годунова.23 Однако несомненен личный оттенок в пожаловании Троицкого монастыря этими богатыми угодьями, его адресованность старцу Варсонофию Якимову, крестившему дочь царя Федора и царицы Ирины Феодосию. Согласно его духовной грамоте от 10 апреля 1595 г. «на Конюшем острове ставилось до 100 тыс. копен сена, а с озер шло 20 руб. оброка, 500 пластей лещовых, 300 пластей сущу муромского, 2 бочки щучины матерые».24

После разорительного рейда польского полковника А. Лисовского было составлено два дозорных описания муромских владений Троицкого монастыря (в 1616 г.). При их сравнении (один — правительственный, другой — монастырский) бросается в глаза расхождение в показателях численности населения. У государевых дозорщиков приводятся значительно заниженные цифры крестьянского и завышенные — бобыльского населения (см. табл. 1). В целом от 1594 г. к 1616 г. роста сельского населения Сергиева монастыря в Муромском уезде не произошло. Вместе с тем обращают на себя внимание довольно крупные размеры некоторых муромских сел: в Дубровах в 1594 г. отмечено семьдесят два крестьянских двора, в Чаадаеве — пятьдесят один двор! Такие селения сохраняли свою устойчивость, несмотря на социально-политические потрясения «смутного времени» начала XVII в. К 1628 — 1630 гг. писцовое описание уже зафиксировало рост сельского населения в муромских владениях монастыря. Правда, в самом населении заметно расслоение по экономическому принципу — появляется много бобылей и «детенышей» (см. табл. 1). Одновременно расширяется собственно монастырское хозяйство, в котором были заняты различные категории «служебников» — дворники, полники, гуменники, конюхи, стадные сторожа. Они получали из монастыря пашню «за годовое денежное и хлебное жалованье». Господская запашка от 1594 к 1628 г. выросла и обрабатывалась в муромских селениях крестьянами и детенышами (последние также получали свои земельные наделы у монастыря).

О функционирования вытно-надельной системы в этих селениях свидетельствуют уникальное внутривотчинное описание: отказная книга, составленная в апреле 1630 г. старцами при предоставлении дьяку Вас. Ларионову села Домнина и деревни Зеховой в пожизненное держание.25 Это описание позволяет представить состав крестьянсксого хозяйства и имущества, соответствующий той или иной доле выти (единицы вотчинного обложения). Так, описанные 1/8 доле выти хозяйства имели по 3 — 4 взрослых работников-мужчин, 3 — 6 лошадей, 9 — 12 овец, 6 — 12 свиней, 2 — 8 ульев пчел, по 5 — 8 четвертей высеянного в земле хлеба (озимой ржи ?), по 30 четвертей хлеба в клетях. Хозяйства, описанные 1/16 и 1/32 долями выти имели соответственно в полтора — два раза меньше хлеба и скота, их земельные наделы тоже были меньше — до 2 — 3 четвертей в одном поле.

В XVII в. продолжался, хотя и не слишком интенсивно, рост землевладения Троицкого монастыря в Муромском уезде. В июле 1624 г. Аграфена-Мария Ершова (урожденная княгиня Гагарина, дочь князя Федора Семеновича Гагарина) дала старинную вотчину своего мужа — сельцо Ершово на реке Колпи «со крестьяны и со всеми угодьи». Любопытна противоречивость формуляра этого документа: вотчина дается «впрок без выкупа» и здесь же назван его возможный размер — 300 руб. и 200 руб. вклада по Аграфене и ее семье. Кроме того, надо было платить и за прибывшее в той вотчине монастырское строение («что власти присудят»), а новоприбылых в ней крестьян троицкие власти могли вывезти в другие свои вотчины.26 Следовательно, к первой трети XVII в. Сергиев монастырь уже широко практиковал внутривотчинные переводы своих крестьян без земли.

В 1630 г., уплатив за некоторых приходских священников государевы налоги («в городовые в четвертные и в ямские деньги и в Смоленские подводы») монастырь приобрел небольшие участки земли у погоста «что был Девичь монастырь собора Иоанна Предтечи» и у Никольской церкви погоста Старых Котлич в Дубровском стане27. В том же стане в 1663 г. произошел обмен землями у монастыря с дьяком Поместного приказа Г. С. Карауловым.28 Наконец, последнее в XVII в. земельное приобретение Сергиев монастырь сделал в Муромском уезде в 1682 г. Внуки думного дворянина Вас. Фед. Янова (Георгий, Федор, Иван, Алексей Ивановы дети) променяли старцам свою «поместную вотчину» село Степаново с деревней Высокой (купленной их дедом в 1616 г. у И. Ф. Чуркина) и деревней Черницыной (выслуженной их дедом в Унженском стане). При обмене корпорации пришлось расстаться со своей дмитровской деревней Бурцевой с четырьмя крестьянскими дворами. Выкуп села Степанова Яновы устанавливали в десять тысяч рублей. Судя по упоминанию этого села в общей жалованной грамоте имп. Елисаветы Петровны 1752 г.,29 выкуп не был совершен, и это село закрепилось в составе Муромской вотчины Сергиева монастыря вплоть до самой секуляризации.




1 Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 164. Л. 620 об.

2 Там же. С. 221. Л. 949 об.

3 Там же. С. 282. Л. 32 об. (доп. 52 к л. 620 об.).

4 Владимирская область. Общегеографическая карта 1: 500.000. М., 1991.; РГАДА. Ф. 1356 (Губернские и уездные карты, атласы, чертежи). Оп. 1. № 39 — 42 (210 — 213 /План Муромского уезда).

5 Каштанов С. М. К истории феодального землевладения и иммунитета в муромском крае в XV в. // Уваровские Чтения — II. Муром, 21 — 23 апреля 1993 г. М., 1994. С. 105 — 113.

6 Горский А. Д. Борьба крестьян за землю на Руси в XV — начале XVI вв. М., 1974. С. 198.

7 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI вв. М., 1952. Т. 1. (Далее — АСЭИ. 1). № 253 (троицкий старец Арсений был одним из послухов при составлении этого завещания, он же являл его для утверждения митрополиту Ионе).

8 АСЭИ. 1. № 561.

9 Там же. № 507, 601.

10 РГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии, далее — ГКЭ), по Мурому. №№ 7742, 7743); Лихачев Н. П. Сборник актов, собранных в библиотеках и архивах. СПб., 1895. Вып. 1. № VI. С. 18 — 21. Денежные вклады С. Ф. Киселева записаны во вкладной книге под 1521, 1534 и 1544 гг. Предшествующая история с. Дубров отражена в актах: АСЗИ. 1. № 398, 547. Акты Русского государства. 1505 — 1526. М., 197?. № 2. Другие свои вотчины С. Ф. Киселев передавал в Муромский Спасский монастырь (с. Новое), Борисоглебский на Ушне монастырь (дер. Благовещенскую), Московский Ново-Девичий монастырь (дер. Романовскую в Московском уезде), как и Матвеевы, Киселев, помимо сельских вотчин, имел еще и городские дворы с самом Муроме.

11 РГАДА. Ф. ГКЭ, по Мурому. №№ 7752, 7753. Отд. рук. Рос. Гос. Б-ки. Ф. 303. (Архив Троице-Сергиевой Лавры, далее — АТСЛ). № 985.

12 Там же. Кн. 637. Л. 176 — 183.

13 Там же. Кн. 522. Л. 46 об. — 48 об.; РГАДА. Ф. ГКЭ, по Мурому, № 7785; АТСЛ. Кн. 630. Л. 195.

14 АТСЛ. Кн. 630. Л. 184 об.

15 РГАДА. Ф. ГКЭ, по Мурому, № 7785; АТСЛ. Кн. 630. Л. 195.

16 Исторический архив. М.-Л., 1940. Т. III. №№ 65, 68.

17 АТСЛ. Кн. 522. Л. 30 — 31 об. Стоявший на берегу Оки двор имел «огород» с тридцатью яблонями. Сын дарителя, Иван, не желал расстаться с отцовским двором, что вызвало конфликт с троицким архим. Дионисием в 1627/28 г. (АТСЛ. Кн. 530. Л. 1007 — 1008 об.).

18 РГАДА. Ф. ГКЭ, по Мурому, № 7787. Описания бобыльских дворов Троицкого монастыря в Муроме см.: Владимир. губ. Ведомости, часть неоф. 1853. С. 234, 257, 272.

19 РГАДА. Ф. ГКЭ, по Мурому, № 7758.

20 Писцовые книги Московского государства XVI в. Изд. Н. В. Калачов. СПб., 1872. Отд. 1-е. С. 879 — 880 (далее — ПКМГ. 1).

21 АТСЛ. Кн. 569. Л. 61 об., кн. 659. Л. 172 об., 177. кн. 630. Л. 252, 308; РГАДА. Ф. 1209. Кн. 498. Л. 331.

22 Акты исторические. СПб., 1841. Т. 1. № 229; АТСЛ. Кн. 522. Л. 177 — 179; Середонин С. М. Сочинение Джильса Флетчера как исторический источник. Спб., 1891. С. 107.

23 Платонов С. Ф. Отзыв о работе С. М. Середонина. СПб., 1892. С. 14.

24 Архив СПб-го филиала Ин-та Рос истории РАН. Ф. 29 (С. Б. Веселовский). № 1868, 1869; АТСЛ. Кн. 639. Л. 37 — 39 об. В писцовой книге 1628 — 1630 гг. объем Конюша острова определен иначе — до пяти тыс. копен сена (Кн. 630. Л. 202 — 203).

25 АТСЛ. Кн. 530. Л. 974 — 977 об. Копия: Архив РАН. Ф. 620 (С. Б. Веселовский). Д-13. Л. 110 — 114.

26 АТСЛ. Кн. 630. Л. 191 — 192. Вкладн. кн. Л. 549 об.; РГАДА. Ф. ГКЭ, по Мурому. Кн. 7878. Л. 124 — 127. Вклад, скорее всего, был связан с долгом Аграфены Ершовой монастырю — 300 руб.

27 Кн. 7878. Л. 131 об. — 134.

28 Там же. Л. 143 — 151. В. Янов делал богатые вклады в ТСМ, а в 1641 г. занимался каменным строительством в приписном Хотькове монастыре (Вклад. Кн. Л. 238 0 242 об.).

29 Чтения ОИДР. 1865. Кн. IV. С. 139.

20 АСЭИ. 1. № 486, 547; АРГ. № 2, 92, 140; АТСЛ. № 985. Кн. 522. Л. 46 об. — 48 об.; ГКЭ по Мурому. № 7752, 7753.

21 ПКМГ. I. С. 873 — 892; Памятники социально-экономической истории Московского государства XIV — XVII вв. М., 1929. С. 304 — 317 (АТСЛ. Кн. 575. Л. 84 — 107); Кн. 630. Л. 166 — 332; Кн. 582. Л. 206 об. — 247; РГАДА. Ф. 1209. Кн. 498. Л. 326 — 355 об.; Кн. 703. Л. 1068 — 1155 об.; ГКЭ по Мурому. Кн. 7823.