Вверх

Л. А. Колесникова. К вопросу об организации иконописного промысла на Тихвинском посаде XVII в. (по материалам архива Тихвинского Богородицкого монастыря)

Тихвинского иконописное собрание, хранящееся в большей своей части в ГРМ, представляет собой одну из значительных монастырских коллекций. Важным аспектом изучения тихвинской живописи является анализ архивных документов Тихвинского Богородицкого монастыря, позволяющий выявить имена иконописцев, восстановить характер и особенности организации иконописного промысла на посаде. Это не только помогает установить авторство и время создания произведений древнерусской живописи, но и способствует изучению организации этого промысла в целом.

В основу настоящего исследования положено изучение приходных и расходных книг Тихвинского монастыря. Несмотря на то, что состав выявленных дел весьма отрывочен и не может претендовать на полноту информации, он все же дает возможность судить об основных моментах организации иконописного промысла на посаде в XVII в.

Приходо-расходные книги велись в монастыре из года в год и сохранились в большом количестве. Записи, содержащиеся в них, кратки и однотипны, но именно они дают возможность узнать имена иконописцев, получить сведения о работах, выполнявшихся ими, об отношениях их с монастырем. Самая ранняя приходо-расходная книга относится к 1590 — 1592 гг., и далее они сохранились с 1623 г.

Анализ архивных источников позволяет сделать вывод, что именно в XVII столетии, особенно во второй его половине, наблюдается расцвет иконописного промысла на посаде. Это объясняется тем, что XVII в. был временем небывалого ни в прежние, ни в последующие годы экономического подъема и политического влияния монастыря, выразившегося в масштабах культового строительства, которое предусматривало и соответствующее украшение интерьеров зданий, что весьма способствовало развитию иконописания.

В XVII в. в монастыре работало наибольшее количество иконописцев. Высокий уровень мастерства некоторых из них сделал их известными не только на Тихвинском посаде. Среди всех особо выделялся Иродион Сергиев — сын иконника. Его вместе с Иваном Устьшомушским приглашали ко двору новгородского митрополита Корнилия «для домового письма». А в 1658 г. Иродион Сергиев был вызван в Москву для составления иллюстрированного «Сказания о чудесах иконы Тихвинской Богоматери и осаде Тихвина шведами».1 В монастыре ему поручали самые ответственные работы.

Выявленные документы не позволяют говорить о том, что Тихвинский монастырь имел собственную мастерскую, как многие крупныеобители. Но довольно своеобразные отношения Богородицкого монастыря с посадом, заключавшиеся в том, что почти до конца XVIII столетия посад фактически был сеньериальным владением, а жители его были зависимы и рассматривались как крепостные крестьяне, позволяли монастырю выступать в роли полного хозяина и «распорядителя».2

Иконописцы, равно, как и другие посадские жильцы, обязаны были платить денежные и выполнять натуральные повинности в пользу монастыря. Тихвинские иконники активно занимались своим промыслом как на посаде, так и в окрестных деревнях и монастырях, но главным из заказчиков всегда был Богородицкий монастырь, обладавший достаточной властью, чтобы в случаях необходимости проведения больших иконописных работ запретить иконникам уходить с посада и брать «поряды на стороне».3

Приходо-расходные книги Тихвинского монастыря на протяжении всего XVII столетия пестрели многочисленными записями о расходе казенных денег на покупку различных материалов для написания икон, о выдаче платы иконописцам за написание образов. При работе с этими документами были выявлены не только имена иконников, но и установлено социальное происхождение многих из них.4 Среди представителей этой профессии были дети священника, кузнеца, торговых людей, крестьян, монастырского коровника.

Известны также примеры, когда занятие этим ремеслом было наследственным, или иконописцы были связаны семейными узами. Так, сыном иконника был уже упомянутый Родион Сергиев, иконописцами стали Никита Иванов — сын Ивана Устьшемушкина, а также Деомид (Дементий) Тимофеев — сын Тимофея Шевелева, в семье Фалилеевых было два иконника — Иван и Петр, иконописанием занимались и их племянники Андрей и Тимофей Поповы.

Как видим, в основном иконописцы были мирянами — посадскими жильцами. Исключение составляют лишь немногие представители духовенства: тихвинские мастера монах Аарон с сыном дьяконом Георгием, известные своей работой в Александро-Свирском монастыре, вдовый дьякон Алексей, участвовавший в росписи западной паперти собора. Кроме того, сохранились сведения, что игумен монастыря Герасим Кремлев, управлявший обителью с 1634 по 1640 гг. был «знатоком иконного писания известным самому царю». Он в 1636 г. поновлял чудотворную икону Тихвинской Божьей Матери.5

Судя по записям приходо-расходных книг, тихвинские мастера могли выполнять «большое» и «малое» иконное, стенное и миниатюрное письмо, занимались чинкой икон.

Самые первые из встретившихся упоминаний об иконописных работах 1591 г. свидетельствуют о создании иконостаса в церковь Вознесения. «Куплено в церковь Вознесения… на святых воротех деисусные доски писати на них деисус и праздники и пророки да на монастырский обиход пядниц болших и менших…».6 Из иконописцев, которые могли бы исполнить эту работу, нам известны только трое: Богдан Кузьмин, Семен Симанов и Истома Елизаров.7 В 1641 г. Игнатий Семенов, Иродион Сергиев писали для этого храма две местные иконы и царские двери с сенми.8 В 1669 г. Иродион Сергиев писал царские двери, сень и столпцы в придельные Успенского собора церкви святых Ильи и Иоанна Богослова.9 Тихвинские иконописцы принимали участие в создании главного иконостаса Успенского собора. В 1654 г. Родион Сергиев с Петром Фалилеевым писали «полуденные и северные» двери иконостаса.10 В том же году Родион Сергиев вместе с Михаилом Коровниковым писали «херувимы да серафимы» на верхнее тябло. Им же была заказана новая икона «Пречистой Богородицы Воплощение» в пророческий ряд.11 В 1678 г. Иродиону Сергиеву поручено написать для местного ряда иконостаса иконы «Богоматерь Тихвинская в чудесах» и «Спас на престоле».12

Материалами, необходимыми для иконописных работ, мастеров снабжал монастырь. Краски, золото, мел, ртуть и другие необходимые материалы покупались в значительных количествах в казну монахами или самими иконниками на посаде, а также при поездках в Новгород и в Москву. Особенно большие закупки делались во время стенописных работ.

Интересно отметить, что работа по украшению фасадов зданий велась в два этапа. В сороковые и пятидесятые годы XVII столетия стены храмов украшались написанными на дереве и вставленными в киоты иконами. Об этом свидетельствуют следующие записи в приходо-расходных книгах: «Дано иконнику Мишке Никитину сыну Коровникова за три иконы Вознесения Господа Бога нашего Иисуса Христа да Причистыя Богородицы Одигитрия что поставлены на святых воротех … да Покров Богородицы что поставлен на воротех … во храм дано денег рубль»,13 или: «Дано иконнику Петру Фалилееву за письмо за икону денег рубль писал образ Преображения Господа Бога нашего Иисуса Христа да образ Пречистые Богородицы Одигитрии … к новой башне в киот».14

Новый этап в оформлении интерьеров и экстерьеров монастырских построек начинается с приезда летом 1661 г. новгородских иконописцев для росписи фасадов Успенского собора. В приходо-расходной книге читаем следующее: «По приказу архимандрита Иосифа и келаря старца Ионы Баранова с братию дано новгородским иконникам Григорию Андрееву, да Мирону Евдокимову за иконное за настенное писмо, что писали в нынешнем во 1661 году на соборной церкви».15 В этот сезон были расписаны западный и северный фасады собора, крылечко собора, выполнены отдельные сюжеты в западной паперти храма. Вместе с новгородскими иконниками работали и тихвинцы: Родион Сергиев, Петр Михайлов и Петр Фалилеев. И уже через год фресковую роспись поручают Родиону Сергиеву с товарищи «…писали на церкви Вознесения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа над святыми вороты в киотех с обеих сторон и в святых воротех в восми местех святых на столпех да церкви Рождества Пречистые Богородицы и в трапезу идучи на крыльце в трех местех и в трапезе над архимандричьим местом за все дано им тридцать рублев да серебряных денег десять рублев».16

В июле 1664 г. Родион Сергиев получает выплату «от постенного письма в Соборном храме алтаре».17 В приходо-расходных книгах этого времени содержится большое количество записей о закупке материалов для иконного письма. А в 1690-е гг. были заведены «Тетради пометочные что выдано в соборную церковь за писмо от всяких красок…».18 В них отмечались поступления и расход материалов для росписи западной паперти. Выполнение такого большого заказа требовало большого количества иконописцев, поэтому монастырские власти запретили иконникам уходить с посада и брать посторонние заказы. А некоторым из них разрешено не делать «монастырского зделья» — овес парить и пеньку прясть».19

Участие в стенных росписях или написании икон для иконостасов, чинке икон зависели от конкретной потребности монастыря в этих видах работ. Но наиболее стабильными дпя иконописцев были заказы на написание «больших» и «малых» пядничных икон с изображением «Чудотворного образа Пречистые Богородицы Одигитрии». Им посвящено наибольшее количество записей в приходо-расходных книгах. Покупка их монастырем у иконописцев и в дальнейшем перепродажа или «вымен» составляли одну из статей доходов монастыря и, кроме того, способствовали прославлению обители и ее главной святыни. В расходных книгах нередки указания на оптовые закупки монастырем икон пядниц у мастеров. Так, например, в июле 1648 г. Игнатию Семенову и Родиону Сергиеву заплачено за пятьдесят икон,20 а в августе у них же куплено тридцать икон.21 Стоимость иконы определяли использованные при работе материалы: была ли икона написана на золоте или на красках. Как правило, иконы исполнялись на материалах заказчика, в противном случае при расчете оговаривалось, что мастер получает деньги не только за письмо, но и за краски.

Наиболее авторитетным иконописцам заказывали «государевы» иконы, подносимые «в почесть» государю и государыне при поездках в Москву, а также высокому светскому и духовному начальству. Чаще всего эта работа поручалась Иродиону Сергиеву.22

Выполнять заказы на письмо небольших образов иконописцы могли дома. Для стенного письма или для выполнения других больших заказов иконники объединялись под руководством наиболее опытного иконописца, который, вероятно, договаривался с монастырскими властями, получая от них материалы и деньги за выполненную работу. Таковыми были Родион Сергиев, Иван Устьшемушский, Андрей Коровников, дьякон Алексей.

Пока остается невыясненным вопрос о том, были ли в монастыре помещения для иконного письма. Известны упоминания об «иконной келье» Родиона Сергиева, связавшего последние годы жизни с обителью. В 1591 г. в приходо-расходной книге монастыря упоминается «иконницкая келья на гостинном дворе».23

При расчете за выполненные работы иконописцы получали деньги, но известны случаи, подтверждающие зависимое положение иконописцев от монастыря, когда мастер работал в счет кабалы (служилой или денежной), как, например, Петр Михайлов, в 1661 г. расписывавший фасад собора вместе с новгородскими иконниками.24

Интересна также такая запись, характеризующая взаимоотношения «заказчика» и «исполнителя»: «Лета 7169 (1661) Тихвинского посадского жильца Мокея Петрова Фалилеева отец писал в монастырь иконное стенное писмо … и за то писмо из монастырские казны денег не взял и в монастырь на житье не лез и за тое работу заверстано сыну ево Мокею во вкладную шесть рублев. Вкладная ему дана полная».25 Здесь речь идет о том, что при выполнении больших заказов иконописцы могли жить и питаться в монастыре. Правило о кормлении работников было отменено лишь в 1679 г. при архимандрите Варсонафии.26 Кроме того, упоминаемая вкладная свидетельствует о вкладе по себе или своим близким. Внесенные деньгами или иконами поминальные вклады составляли одну из характерных особенностей монастырского уклада церковной жизни. Нам известны также вклады Родиона Сергиева, сделанные в Сарожскую пустынь и в Александро-Свирский монастырь.

Говоря об организации живописного промысла, нельзя хотя бы кратко не упомянуть о том, что среди тихвинских иконников весьма распространен был «отхожий» промысел. Известно, что местные мастера уходили в Москву и Новгород.27 Уместно предоположить, что они могли работать в Троице-Зеленецком монастыре благодаря его архимандриту Корнилию, служившему прежде настоятелем Тихвинского монастыря, а в последствии занявшему кафедру Новгородского митрополита.28 Особенно тесными были связи тихвинских иконников с Александро-Свирицкой обителью, где их деятельность была весьма значительной. Ими выполнялось стенное письмо, иконостасные комплексы.29 Кроме того, они писали многочисленные пядничные иконы, живя при этом как в Свирском монастыре, так и на Тихвинском посаде. Посредником между тихвинскими мастерами и Свирскими монахами нередко выступал Гаврила Самсонов — торговый человек Тихвинского посада, перепродававший тихвинские иконы в Александро-Свирский монастырь.30

Как уже было выше сказано, настоящее исследование нельзя считать исчерпывающим, но опираясь на данные уже проанализированных источников, можно сделать некоторые предварительные выводы. Мы можем предположить, что в XVII в. в монастыре не было иконописной мастерской, так как ввиду полной зависимости посадских жителей от монастыря, монастырские власти могли распоряжаться мастерами по мере собственной необходимости. Этот вывод подтверждался и взаимоотношениями монастыря с серебряниками, переписчиками и другими посадскими ремесленниками. Кроме того, представители ни одной из этих профессий не упоминаются в списках монахов. Фактически монастырской можно считать мастерскую, находившуюся на Тихвинском посаде. Организация же иконников внутри этой мастерской требует выяснения. Нам неизвестно, было ли на посаде для нее какое-нибудь специальное помещение, и кто ее возглавлял.

Выше уже упоминалось, что при выполнении ответственных заказов в монастыре руководителем работы выступал то один, то другой из наиболее опытных иконописцев. Возглавить мастерскую мог человек не только художественно одаренный, но и способный организовать работу. Это особенно важно при выполнении храмовых росписей или при создании иконостасных комплексов, где главная задача состояла в том, чтобы добиться единства всего ансамбля в целом. Безусловно то, что главный мастер должен был быть весьма эрудированным и в религиозных вопросах. В этой связи особенно интересна роль Родиона Сергиева и история его взаимоотношений с монастырскими властями. Он был самым выдающимся из тихвинских мастеров. Вся его жизнь была связана с обителью. Свою деятельность в монастыре он начал в конце тридцатых годов в качестве конархиста-чтеца псалмов. Родиону Сергиеву поручали наиболее значимые работы. Им написано большое количество икон, стенных росписей, он был знаком с искусством книжной миниатюры. Вероятно, он жил при монастыре или работал, так как существуют упоминания о «Родионовой келье». В последний раз мы встречаем о нем сведения в одной из записей расходной книги 1669 г., где говорится о том, что Родиону Сергиеву, живущему в монастырской больнице дано шестнадцать алтын, четыре деньги на платье.31

В заключении следует отметить, что настоящее исследование не исчерпывает всех особенностей организации иконописного промысла на Тихвинском посаде в XVII столетии, но позволяет лишь привлечь интерес к этой проблеме и акцентировать внимание на некоторых наиболее важных ее вопросах.




1 Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города. М.-Л., 1951. С. 153.

2 Сербина К. Н. Указ. соч. С. 373.

3 Сербина К. Н. Указ. соч. С. 153.

4 В приходо-расходных книгах они называются иконниками и лишь в конце XVII в. их стали звать иконописцами и изографами.

5 Бередников Я. И. Историко-статистическое описание первоклассного Тихвинского Богородицкого большого мужского монастыря. СПб., 1888. С. 119.

6 Архив СПб. ФИРИ РАН. Ф. 132. Оп. 2. № 1. Л. 180.

7 Там же. Ф. 132. Оп. 2. № 1. Л. 5, 57 об., 141 об.

8 Там же. № 73. Л. 25 об.

9 Там же. № 251. Л. 14 об.

10 Там же. №. 154. Л. 48.

11 Там же. Л. 50, 50 об.

12 Там же. № 352. Л. 241 об.

13 Там же. № 73. Л. 25 об.

14 Там же. № 154. Л. 44 об.

15 Там же. № 182. Л. 215.

16 Там же. Л. 394.

17 Там же. Л. 569.

18 Там же. № № 642, 658, 659.

19 Сербина К. Н. Указ. соч. С. 153.

20 Архив СПб. ФИРИ РАН. Ф. 132. Оп. 2. № 105. Л. 43.

21 Там же. Л. 55 об.

22 Там же. Л. 55 об.

23 Там же. № 182. Л. 217.

24 Цитируется по кн.: Бередников Я. И. Указ. соч. Приложение. С. XVV.

25 Сербина К. Н. Указ. соч. С. 371.

26 Сербина К. Н. Указ. соч. С. 153.

27 Бередников Я. И. Указ. соч. С. 201.

28 Соловьева И. Д. Организация иконописного дела по материалам архива Александро-Свирского монастыря // Новгородский исторический сборник, 4 (14). СПб — Новгород, 1993. С. 272.

29 Соловьева И. Д. Указ. соч. С. 268.

30 Архив СПб ФИРИ РАН. № 64. Л. 40.

31 Там же. № 591. Л. 84 об.