Сиротинская А. А. Двадцать лет спустя или воспоминания о создании Художественной галереи в Муроме

В 2016 году исполняется двадцать лет, как была создана экспозиция «Художественная галерея». В ее залах представлены лучшие и наиболее значительные произведения русского и западноевропейского искусства XVII — нач. XX вв. из коллекции Муромского историко-художественного музея.

Двадцать лет — много это или мало для музейной экспозиции? И много, и мало. Много, потому что за этими цифрами стоят судьбы людей, их труд, эмоции, опыт и мечты. Мало, оттого, что экспозиция постоянно обновляется отреставрированными памятниками, новыми поступлениями, исследовательскими находками. И каждый раз начинается новый виток ее жизни.

Открытию галереи предшествовала сложная многолетняя работа. Восстановить в памяти то время, вернуться к тем годам и вновь пережить радостное волнение праздника помогут фотографии и видеокассета, сохранившая запись торжества.

Сначала немного истории. В 1980-х годах музей занимал три объекта: дом купцов Зворыкиных, выставочный зал в бывшей Смоленской церкви, дом академика живописи И. С. Куликова. Все здания находились на разных улицах города. Музей развивался, увеличивались его фонды, экспозиционных площадей не хватало. В это время он назывался историко-художественным и мемориальным. Сотрудники музея давно мечтали о создании полноценной художественной экспозиции, и фонды музея позволяли это сделать. В 1987 году освобождалось находящееся рядом с домом Зворыкиных здание бывшей городской управы (постройка 1815 г.). Находившийся там эксплуатационно-технический узел связи (ЭТУС) выезжал в другое помещение. Небольшой по размерам двухэтажный дом с анфиладной планировкой на втором этаже очень подходил для музейной экспозиции. Но получить это здание в центре города было непросто, претендентов было немало. Директору музея Ольге Александровне Лукиной удалось убедить руководство города в необходимости передачи музею этого исторического памятника. В том же 1987 году по решению горисполкома оно было передано музею. Расположенные по соседству дом Зворыкиных и здание городской управы создавали единый комплекс застройки XIX века. К тому же небольшой флигель, находящийся между ними и используемый прежде под гараж горкома КПСС, тоже был передан музею. Так получился настоящий музейный «городок».

Здание городской управы находилось в довольно удручающем состоянии. По словам О. А. Лукиной, оно выглядело, как «сплошное месиво, начиненное проводами, техникой, приборами, перегороженное на многочисленные клетушки-кабинеты. Груды мусора до самого потолка, а потолка и не было как такового». Многое было разрушено. Прежние владельцы, выезжая из здания, разбили площадку подлинной чугунной лестницы выксунского литья, на которой и так не оставалось практически ни одной балясины. В здании отсутствовало центральное отопление, отапливалось оно электрическим котлом. Стены были поражены грибком. Состояние дома было такое, что мы поначалу даже представить не могли, как восстанавливать все это, в первый раз столкнувшись с такой проблемой. Восстановление здания осложнялось и тем, что оно не имело статуса памятника гражданской архитектуры, хотя являлось одним из первых городских кирпичных сооружений XIX века. Постановка его на государственную охрану стала первоочередной задачей. О. Лукина работала тогда над ее решением со всей присущей ей энергией и настойчивостью. Многочисленная переписка, сбор документации привели к положительному результату.

Проблемы возникали одна за другой. Музей в это время жил в преддверии разделения со структурой Владимиро-Суздальского музея-заповедника, так что «свыше» никто не диктовал и не вникал в «муромские» проблемы. Все вопросы решались музейщиками внутри города. Из всей череды задач одной из самых сложных была работа над проектом реставрации здания. Первоначально создание проекта было предложено муромским архитекторам. Но их предложения и видение будущего использования помещения не соответствовало планам музея. Сотрудничество с ними не состоялось. Как только здание было поставлено на государственный учет, проект был передан во «Владспецреставрацию». По мнению руководителя этого реставрационного предприятия, Александра Игнатьевича Скворцова, муромский проект, «сложный, но интересный», стал «удачным примером совместной работы с музейщиками, когда «реставратор как бы был включен в сам процесс музейной деятельности». Работа над проектом велась чуть более года. В 1990 году он был закончен и принят к реализации. Контроль за реставрацией здания лежал на заказчике, то есть на музее. Директор музея старалась вникать и в общие вопросы, и в мельчайшие детали строительных работ, следя за сроками их исполнения. День за днем, приходя в это здание, О. Лукина ругалась со строителями, заставляя их постоянно что-то переделывать. Ей казалось, что строительный процесс движется слишком медленно, хотя работа шла непрерывно. Город также был заинтересован в скорейшем открытии нового музейного объекта. В тот период сложилась уникальная для советских реалий ситуация: за дело создания Художественной галереи в Муроме взялись буквально всем миром. Наряду с городской администрацией, музею помогали художники, реставраторы, различные специалисты, простые горожане. Почти все предприятия города помогали, чем могли. Так, ремонт и реконструкцию чугунной лестницы взял на себя завод им. Ф. Э. Дзержинского. Лестницу полностью восстановили, и все смогли получить представление о ее уникальности и красоте. Время было тяжелое, приобрести необходимое для ремонта было чрезвычайно трудно, да и финансирование было мизерным. Помощь города была необходима, и музей ее получал.

Первый этаж здания было решено отвести под рабочие кабинеты — сотрудникам музея давно уже не хватало места в маленьком флигеле во дворе дома Зворыкиных. На втором этаже, после сноса многочисленных стенок и перегородок, были обозначены четыре экспозиционных зала. Параллельно с реставрацией здания велась работа по реставрации будущих экспонатов. В ней нуждались практически все произведения, предлагаемые к показу. К счастью, в это время у нас уже были налажены тесные связи с реставрационными организациями: ВХНРЦ им. И. Э. Грабаря и «Владспецреставрацией». Обратившись к ним за помощью, посвятив в свои планы, мы нашли дружеское понимание и интерес в такой объемной разноплановой работе. Реставрация проводилась в сжатые сроки. С 1993 по 1995 гг. московские специалисты отреставрировали девять картин для новой экспозиции. Среди них были живописные полотна, которые никогда не выставлялись из-за плохой сохранности, и работа с ними была сложнейшим трудоемким процессом. Владимирские коллеги отреставрировали два портрета из собрания Уваровых, а также мебель и предметы декоративно-прикладного искусства.

К сожалению, перетяжка мягкой мебели гарнитура из карельской березы была выполнена некачественно, да и обивки, близкой к оригиналу, не нашлось. Но мебель стала вполне экспозиционной. Дубовый гарнитур, гарнитур в стиле «жакоб» и инкрустированные комоды приводились в порядок прямо на месте. Из Владимира приезжал и неделями жил в музее реставратор по мебели Владимир Невский. Участвовали в работе по восстановлению мебели и муромские художники-резчики по дереву Николай Новиков и Евгений Тренин.

Огромную работу с предметами из бронзы проделал специалист Владспецреставрации М. А. Матюшкин, приведя в порядок скульптурные каминные украшения, часы, канделябры, подсвечники, люстры. Он же предложил решение непростой задачи освещения зала западноевропейского искусства, где требовалось повесить три люстры. Но в коллекции музея хранилась только одна, подходящая по стилю и времени. Михаил Александрович изготовил две реплики с подлинной люстры, но чуть меньшего размера. Они и сегодня украшают большой зал галереи.

Более двадцати подлинных ветхих рам для картин приведены в порядок муромским художником Александром Саксоновым. С ювелирной точностью им была восстановлена утраченная лепнина, резные элементы, исправлена деформация рам. Но многие картины оставались без рам. И снова проблема: где их взять, из чего делать? И опять помог М. А. Матюшкин, достав для нас новый финский багет.

Одновременно с реставрацией решали сложнейшую для нас проблему: кто может выполнить проект художественного решения будущей экспозиции? Ни с чем подобным мы ранее не сталкивались и не имели связей с профессиональными экспозиционерами-проектировщиками. Обращались и к влади­мирским, и к московским художникам. Многие соглашались, приезжали в музей, знакомились с экспонатами, зданием. Что-то на бегу, второпях зарисовывали, измеряли и уезжали, намереваясь работать дома. В итоге все выливалось в непонятную фантазию, далекую от наших возможностей и задач. Пройдя через этот круг проб и ошибок, мы поняли, что с «варягами» ничего хорошего не получится. Выход был один: пригласить на эту работу своих, муромских художников, без помощи которых и прежде музей не обходился. Такими художниками стали Игорь Сухов, ранее работавший и музее, и штатный музейный художник Константин Ляпин. При их участии происходили все дебаты с москвичами и, естественно, они все больше вникали в эту работу, предлагая свое видение. Молодые художники, знающие музейные предметы, бок о бок работающие с сотрудниками музея, были всегда рядом, оперативно решая все вопросы.

Начали они с того, что сделали в уменьшенном масштабе макет экспозиционных залов. Далее была проделана кропотливейшая работа по макетированию каждого предмета будущей экспозиции. На наших глазах появлялись малюсенькие мебельные гарнитурчики со стульчиками и комодиками, статуэточки и посудка, картинки и витринки, выполненные из картона, проволоки и пластилина, раскрашенные в цвет подлинника. Рабочим местом художников стал самый большой зал галереи, где на огромном столе установили макет. Было необыкновенно интересно развешивать и расставлять миниатюрные экспонаты в залах, создавать удобные для обозрения и логически связанные интерьеры и маршруты. Продумывали все до мелочей — от формы и цвета занавесок на окнах до размера этикеток на картинах. При этом купить что-либо стоящее из тканей на шторы или перетяжку мягкой мебели не представлялось возможным. Магазины были пусты. Использовали любую возможность куда-то съездить и что-то достать: где-то покупали кисти для штор, где-то горшок для цветка. Ездили в Москву. В магазине театрального реквизита приобрели большой рулон белого шелка и тащили его на своих плечах в метро и к поезду. Фигурные шторы на окна и двери тоже шили своими силами, как могли, и радовались, когда что-то получалось.

Экспозицию создали в крайне сжатые сроки — меньше года. Открытие запланировали на начало 1996 года. В атмосфере нервных переживаний, до последнего что-то доделывая, готовились к знаменательному дню. Накануне открытия, 24 января, состоялось очень трогательное, незабываемое событие — освящение новой экспозиции. Событие неординарное, впечатляющее. В это время у музея были очень тесные отношения со священнослужителями возрождающихся храмов и монастырей. Договорились со священниками — отцом Николаем (Абрамовым) и отцом Кириллом (Епифановым), пригласили матушку Тавифу с сестрами. На освящении присутствовало довольно много народа: сотрудники и друзья музея, работники управления культуры. Трудно даже было представить, что еще совсем недавно такое мероприятие провести было бы невозможно.

25 января 1996 года состоялось торжественное открытие Художественной галереи. В числе многочисленных гостей — областное и городское руководство, реставраторы, музейщики, журналисты и жители Мурома. Началось мероприятие с торжественного молебна. Дальше все происходило по отработанному сценарию. На ступенях лестницы О. А. Барышева, заместитель главы администрации города, и О. А. Лукина разрезали красную ленточку. Под звуки музыки гости, они же первые посетители новой экспозиции, стали подниматься на второй этаж, где и состоялось главное торжество. Проникновенно, эмоционально говорила на открытии О. А. Лукина, вспоминая все трудности, все перипетии, все этапы этой многолетней работы. Говорила, что, к сожалению, ей не удалось подвести итоги финансовых затрат за все время освоения объекта. Привела только цифры капиталовложений за последний 1995 год. По ее словам, из городского бюджета было выделено более ста миллионов рублей для доведения строительных работ «до ума», ликвидации недоделок самого здания. Она особо отметила затраты, вложенные в систему безопасности объекта. Министерством культуры выделены сорок пять миллионов для оснащения здания современной сигнализацией, довольно сложной по тому времени. Более сорока миллионов министерство выделило, чтобы оплатить реставрационные работы в ВХНРЦ им. И. Э. Грабаря. Суммы только звучат внушительно, но деньги тогда были другие; рядовые зарплаты, например, исчислялись сотнями тысяч.

Без финансовой поддержки Министерства культуры, администрации города и бескорыстной помощи друзей музея в лице художников, производственных мастеров, инженеров мы бы не сумели достичь цели. Только совместными усилиями можно было справиться с этим грандиозным проектом. Об этом говорили многие выступающие. Заместитель начальника областного управления культуры А. Я. Паевская в своей приветственной речи подчеркнула, что «открытие Художественной галереи в Муроме — это большое событие не только для города, но и для всей области. В наше непростое время можно было открыть такой объект культуры только при большом союзе множества организаций, объединив все средства и усилия».

Прошло двадцать лет с открытия галереи и десять лет, как ушла из жизни О. А. Лукина, директор музея с 1971 по 1996 год. До сих пор мы помним ее слова, сказанные в тот знаменательный день: «Какое состояние души, какая должна быть обстановка при открытии нового музея? Мы не знаем. Кто присутствовал при открытии музея в доме Зворыкиных в 1919 году, тех давно уж нет. А наше поколение делает это впервые».