Смирнов Ю. М. Форточка в Европу: игрушки и диковины царской семьи (Россия, век XVII)

Давно уже не секрет, что любой предмет материальной культуры — это своего рода файл, содержащий информацию разных уровней. В зависимости от того, какая «программа» будет применена для его «раскрытия», будет зависеть и характер извлеченных из него сведений. Не являются исключением в этом смысле и детские игрушки. Одна беда: из-за особенностей своего бытования эти носители информации, как правило, крайне плохо сохраняются во времени. Причем причиной их неудовлетворительной сохранности является даже не столько их археологический возраст, сколько то, что утраты они получали уже во время своей жизни и выбрасывались как отслуживший материал¹. К тому же к археологии XVII-XVIII веков только в последние десятилетия исследователи стали относиться серьезно: до этого ее презрительно называли «позднятиной» или даже «помойкой». Детские игрушки также не являлись объектом пристального интереса исследователей. Естественно, они описывались археологами и занимали свое место в ряду остальных находок, однако как отдельный предмет изучения почти не фигурировали².

Письменные источники этого периода тоже не балуют игрушку своим вниманием. Во всяком случае, мне пока не встречались подробные описания массовой игрушки ни в заметках путешественников, ни в письмах и бытовых записках наших соотечественников, ни в торговых документах эпохи. Тем весомее оказываются сведения об игрушках царской семьи, собранные и обнародованные И. Забелиным³ во второй половине XIX в. Однако эта информация имеет свою специфику: в основном она касается «штучного товара». К тому же следует отметить, что к этому времени многие ценные свидетельства, по которым можно было бы составить представление о более широком спектре игрушек, уже были утеряны, так как в начале XX века строения московского кремля запустели и обветшали: «Внутри кремлевских стен была нечистота великая… и даже во дворце»⁴; мимо некоторых зданий было запрещено ездить, чтобы от сотрясения мостовой они не развалились, кое-где гнездились воровские притоны, везде стояла страшная вонь и валялись нечистоты⁵. В таком состоянии принял Кремль новый начальник дворцового ведомства, главноначальствующий кремлевской экспедицией и Оружейной палатой Петр Степанович Валуев⁶. Рьяный поборник чистоты и порядка, Петр Степанович, считавшийся одним из зачинателей изучения древностей в России, в порыве служебного рвения снес в Кремле многие памятники старины, которые «помрачают своим неблагообразным видом все прочие великолепнейшие здания». Такая же политика, как писал И. Забелин, проводилась им и в отношении «вообще всяких древностей, остатков старой жизни и быта, какими в его время еще полны были кладовые кремлевских и старых загородных дворцов. Все, что не имело цены, т. е. что не было золото или серебро, было также за ветхостию и негодностью уничтожено или продано с аукциона «на Неглинную», как тогда говорилось, т. е. в лавки всякого старья и тряпья, существовавшие на Неглинной в Железных и Лоскутных рядах. В это время невозвратно погибло много таких именно вещей, которые охотниками и археологами ценятся дороже золота»⁷. Нет сомнения, что среди подобного «хлама» рассеялось и погибло много небезынтересных для нас предметов детского обихода. Визуальное представление о некоторых царских игрушках и предметов детского обихода того времени можно получить по фотографиям С. М. Прокудина-Горского, сделанным для книги П. Г. Васенко «Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича»⁸.

Конечно же, и материальное положение царской семьи, и условия и требования к воспитанию в ней детей неизмеримо отличались от возможностей и запросов рядового обывателя. Соответственно, и игрушки венценосных чад отличались от того, чем забавлялись обычные дети; во всяком случае, И. Забелин приводит описания эксклюзивных образцов и по искусности исполнения, и по материалу, и по цене весьма отличающихся от тех образчиков, которые встречаются в ординарных находках городской археологии XVII-XVIII вв. Царские игрушки, хоть и принадлежали разным членам семьи, но строго фиксировались в документах дворцового хозяйства, благодаря чему, собственно, и сохранились достаточно подробные сведения о них.

Судя по фотографии С. М. Прокудина-Горского у маленького Михаила Романова среди игрушек были металлическая (видимо, серебро с позолотой) погремушка, по форме восходящая к традиционным погремушкам из бересты, луба или дерева, набор кукольных стульев из белого металла, миниатюрные сосуды и слюдяной фонарик, крошечная литая из металла скачущая лошадка, маленькие пистолетик и сапожок. Для царя Михаила Федоровича, семнадцатилетним юношей взошедшего на престол, в 1614 году у московского гостя Михаила Смывалова было куплено несколько забавных явно «заморских» диковин. Едва ли от большинства из них можно было ждать практической пользы: «Брусок скляной, во что смотряца; трубочка, что дальнее, в нее смотря, видится близко; очки хрустальные с одное сторону гранены, а с другую гладки, что, в них смотря, много кажется; бочечка костяная точеная, в ней лунное течение да часы солнечные»⁹. У того же торговца приобретены еще более бесполезные в русском обиходе «склышечка деревянная кругла, в ней под стеклом мужик с женкою; ящик, в нем под стеклом жена со младенцем; ящик, в нем под стеклом жена со младенцем на осляти; ящик, в нем под стеклом человек наг, за ним лев; ящик, в нем под стеклом три жены со младенцем»¹⁰. Эти куклы, конечно же, не были игровыми. Судя по защитным «ящикам» и стеклам, изображения были сделаны из какого-то мягкого материала, а некоторые представленные в них сюжеты однозначно интерпретируются как евангельские. «Жена со младенцем» — Богоматерь с Христом, Мадонна; «жена со младенцем на осляти» — бегство в Египет; «человек наг, за ним лев» — св. Иероним. Скорее всего, это были восковые куклы (в описаниях других подобных предметов они прямо названы «вощаными»), изображавшие сцены из святого писания. В это время подобные фигуры святых изготовляли в Италии, и стоили они дорого¹¹. Однако, созданные в католической культуре и перемещенные в иную, православную культовую практику со своими канонами и традициями, они, как это видно из безпиететного, сугубо фискально-протокольного характера описания, не воспринимались как сакральные предметы и объекты поклонения. К тому же религиозные святыни хранились отдельно в Образовой палате¹². В 1626 г. в хоромы царя Михаила дьяки отнесли два сундучка, в одном из которых изображалось «преступление Адамле в раю», в другом — «дом Давыдов». Последний, «турского дела», был унизан мелкими и крупными жемчужинами¹³. Кроме того, в государевой Казенной палате хранились: «Сосуд — птичка хрустальная, под нею под крылы и у поддона золочено, крылышко вымается; цена сто Рублев. Государю челом ударили Голланские послы Албертус да Еган в 1630 году. — Крабийца яшмовая яринной цвет, а у ней змея о дву лапах. — Птица Гамаюн, около шеи сверху обнизано жемчугом, на середине жемчужина большая, позадь ее на спине репей серебряной, на репье зерно жемчужное. — В ящике в деревянном под стеклом три немки вощаные да ребенок. — В ящике под стеклом мужик вощаной стар с бородою да голова звериная. — В ящике под стеклом немка вощаная волосата с ребенком. — В ящике мужик в шляпе волосат с бородою, да жонка с робенком на осляте да собака. — Камень магнит в сереб­ре, весом 12 зол.; к тому ж магниту железо гранено с костыльком, весом 52 зол. — Стекло зажигательное большое. — Три трубки призорные»¹⁴.

Каждый из царских детей имел собственные покои, где в поставцах (шкафах) собирались драгоценные забавы. У царевны Ирины Михайловны (1627−1679), старшей дочери царя Михаила Федоровича Романова и его второй жены, «в поставце стояли: змий золот крылат с винифты с розными, у змея в голове изумруд четвероуголен, в очах две искорки яхонтовые, во рте держит человечью главу. Немка серебряна золочена, у ней в руках братина. Немка серебряна золочена, в руках ведро. Немка серебряна золочена, у ней в руках лахань. В сереб­ре сделано и позолочено: мужик с лошадью и с сохою. Достокан (стакан) серебрян на нем меленка с трубкою. Кубок серебр. золоч. На стоканное дело; низ кубка шуруп ввертной, а низ шурупа колокольчик с язычком, а ниже колокольчика змей со свистом. Кораблик на колесах. Чарка винная серебряна золочена, а на чарке подпись: «Чарка Старого двора великие государыни иноки Марфы Ивановны, пити из нее про государево многолетное здравие и государыни царевны и великие княжны Ирины Михайловны», — далее: Левик. Боран. Птичка на стоянце… Рукомойничек да лахань невелики. Два возка серебрены маленки, немецкое дело. Ларец, весом полтора фунта, по нем резаны травы и птицы; около ларца подпись: «Ларец благоверные царевны и великие княжны Ирины Михайловны». Пять рожков невеликих через грань позолочены, резные»¹⁵.

Иногда указывалось не только производство («немецкое дело»), но и конкретный источник поступления; довольно часто такие игрушки дарили приближенные царского двора: «Попугай на стоянце (тем попугаем челом ударил государев серебряной мастер Гаврило Овдокимов). Телец на стоянце (а тем тельцом ударил челом окольничий Василий Иванович Стрешнев). Бочечка, обручики золочены, на колесах (а тою бочечкою челом ударил боярин князь Борис Михайлович Лыков)»¹⁶.

Когда Ирине исполнилось 13 лет, встал вопрос о ее замужестве, король Дании Кристиан IV, отец ее предполагаемого жениха Вальдемара, графа Шлезвиг-Голштинского, рожденного в морганатическом браке, прислал в числе прочих подарков царевне «кубок серебряной, позолочен, с кровлею, лощатой, гладкой, лошки длинные. На нем кровля лощатая ж, на кровле травка. Около кубка на блюде овощи — яблоки, вишни, кругом их травы; меж блюдечка и поддона жонка; у ней в правой руке сосуд, в левой руке серп. По подписи на дне пять фунтов, сорок пять золотников»¹⁷.

У царевича Ивана Михайловича (1633−1639) «было судов серебряных, судки да конек, братина, оловенничек да кружечка, горшочек ставик, котлик, тарелочка, россольничек, чашка, сапожек, песоченка»¹⁸.

За царевичем Алексеем Михайловичем (1629−1676; правил 1645−1676) значились «слон серебрян, на нем арап с топорком, на слоне чердак, на чердаке мужик с алебардою и три мужика с пиками; медведь золот, наведен финифтом лазоревым да голубым с каменьи и т. д.»¹⁹. Авторы, писавшие об Алексее Михайловиче, обычно отмечали, что в числе игрушек у него был конь «немецкаго дела», латы, музыкальные инструменты и потешные санки. Библиотека царевича составляла 13 томов; в числе прочих в ней были изданные в Литве учебники «Лексикон», «Грамматика», научная книга «Космография». Была в обиходе царя и модная по тем временам новинка — «немецкие печатные листы», гравюры, купленные в Овощном ряду за 3 алтына 4 деньги, которые в числе прочего служили наглядными пособиями при его обучении²⁰.

Даже повзрослев и взойдя на царство, Алексей Михайлович, как, впрочем, и многие его современники²¹, сохранял привязанность к забавным диковинам. Среди особых редкостей его собрания находился оправленный в золото нефритовый сосуд, обладавший, якобы, лечебными свойствами: «А имянуется тот камень по латыне Нефритинус, а по цесарски Гризной. Сила того камени такова: кто из него учнет пить — болезнь и скорбь изнутри отоймет и хотение к еже учинит, и от многих внутренних скорбей облегченье чинит и исцеляет. А когда его на шеи или около рук, или около лядвей новиси и силою своею изгонит семя или песок каменной болезни, да и самого камня, как чемер ухватит»²². Репутация сосуда была столь велика, что через четыре дня после кончины царя Алексея Михайловича сосуд забрал себе его сын Федор Алексеевич. В денежном выражении сосуд оценивался в невероятную по тем временам сумму — 6000 руб. (на эти деньги можно было капитально отремонтировать две крепости, по величине сравнимые с муромской).

Показательно, что о построенном Алексеем Михайловичем дворце в Коломенском Яков Рейтенфельс ок. 1670 г. ассоциативно заметил, что он «так превосходно украшен был резьбою и позолотою, что подумаешь — это игрушечка, только что вынутая из ящика»²³.

Но самой грандиозной — и в полном смысле государственной — игрушкой Алексея Михайловича был его трон. Образцом для тронов русских царей с XVI в. служили византийские престолы²⁴, которые, в свою очередь, восходили к описанию трона библейского царя Соломона. Трон Алексея Михайловича в Коломенском охраняли медные львы, оклеенные бараньими кожами для придания им натурального вида. В 1673 г. часовой мастер (кстати сказать, часы, затейливо изукрашенные, были особой страстью Алексея Михайловича) Оружейной палаты Петр Высотский в особом чулане установил механизм, который приводил в движение пасти и глаза статуй. Львы, к тому же, издавали грозное рычание. Симеон Полоцкий по случаю вселения во дворец Алексея написал такие строки:

…Яко ваяны име в себе зверы.

И зде суть мнози, к тому и рикают,

Яко живии, льви глас испущают.

Очеса движут, зияют устами,

Видится хщут ходити ночами.

Страх приступити, тако устроенни,

Аки живии львы суть посажденни²⁵.

Вторая жена Алексея Михайловича, Наталья Кирилловна, также проявляла интерес к курьезным вещицам. У нее, в частности, в обрамлении системы зеркал, создававшей оптическую иллюзию расширенного пространства, был представлен «рай — в нем поставлено древо разцвечено розными краски, на древе сидит ангел с мечем; по сторонам того древа стоят люди и всяки звери». Подобная безделушка была и у царевича Алексея Алексеевича «сад с груши с розными цветы шолкового дела со зверьми и со птицы»²⁶.

У его родного брата (а всего у Алексея Михайловича от двух браков было шестнадцать детей), царевича Петра Алексеевича в раннем детстве, скорее всего, на поставцах стояли такие же безделушки. Двухлетнего Петра забавляли музыкальными ящиками, «цимбальцами» и «большими цимбалами» немецкой работы; у него в комнате стоял даже «клевикорд» с медными струнами²⁷. Однако его больше занимали настоящие, а не золотые и серебряные животные. Ему покупали певчих птиц, лис и даже «медведки» (медвежат), которых он водил на железных цепочках. Известно, что до восьми лет он был занят разными «потехами» со своими сверстниками. Но в подростковом возрасте интересовался совсем другими игрушками и занятиями. Князь Б. И. Куракин писал: «И начал сперва спальниками своими, а к тому присоединил конюхов потешной конюшни, а потом начал из вольных чинов шляхетства и всяких прибирать в… полк, и умножил до одного батальона, и назывались потешные, которых было до 300 чел. А другой полк начал прибирать в Семеновском из соколышков, и набрано было с другими тоже 300 чел. Первые назывались Преображенским, вторые — Семеновским»²⁸.

Рядом с комнатами маленького Петра в Кремле была устроена Потешная площадка, где он играл с набранными к нему в товарищи детьми. «Здесь стоял потешный шатер и потешная изба, представлявшие, может быть, воинский стан; здесь же помещался потешный чулан, обнесенный балясами. Кроме этих построек, на площадке находился рундук с колодами, на которых ставили рогатки и стояли деревянные пушки на станках, или лафетах, полковых и волоковых, расписанных, как и самые пушки, красками и убранных оловянными каймами, клеймами, орлами и другою подобною оправою. Ядра, которыми стреляли из пушек, были обтянуты кожей»²⁹.

Петру постоянно доставляли оружие и армейскую арматуру. Для Петра и по восшествии на престол продолжали изготовлять луки, копья с деревянными концами и прапорцами, деревянные ружья. В мае 1682 года по распоряжению боярина и оружничего Нарышкина в государевы хоромы внесли 12 морских тростей с приделанными к ним железными копьями и прибитыми тафтяными прапорцами; «10 мая сказано изготовить для хором государя 12 потешных копейных древок… из тростей; к семи из них куплены тафтяные прапорцы; к десяти древкам деревянные копья да четыре пищали потешных деревянных посеребрены и позолочены; 12-го числа, одновременно с заказом 200 экз. настоящих пищалей и карабинов, велено взнесть в хоромы великому государю два лука малых… 3 января боярин князь Борис Алексеевич выдал из хором великого государя Петра Алексеевича шпагу немецкого дела для исправления ножен, а 13-го велено сделать к нему, великому государю, в хоромы две пушки деревянные потешные, одну в аршин длиной, другую в полтора аршина, на станках с окованными колесами и с дышлами, да старый станок починить заново; все это посеребрить и расписать аспидом; работа сдана в Овчинные слободы тяглецу Григорию Тихомирову. Деревянные пушки делали более двух месяцев, и их подал в хоромы великому государю боярин и оружейничий Петр Васильевич большой Шереметев 26 марта и в первых числах апреля. Почти тогда же тот же боярин подал в хоромы государевы заказанный еще 20 февраля обух железный, наведенный золотом, против прежних. 3 марта в хоромы великому государю взяты кирка, молоток и четыре лопаты железных»³⁰.

В июне 1683 г. для экзерциций молодого царя приводятся в порядок 16 железных и медных пушек, для которых приказано сделать новые полковые станки, исправить старые и расписать их цветными красками.

Повышенным спросом пользуются барабаны: сигнальные инструменты не выдерживают темперамента Петра и его потешных. Когда в мае 1683 года Наталья Кирилловна с детьми переехала на лето в с. Воробьево, Петр со своими «потешными» устроил поход туда же и уже на следующий день отправил в починку барабан, у которого были порваны струны и во многих местах пробита кожа. Через два дня отправлены еще два барабана с требованием натянуть новые кожи, через две недели в Оружейную палату доставлены очередные два барабана с пробитой кожей. В марте 1684 опять возникает необходимость починки барабанов; 4 июня на ремонт отправляются сразу 8 барабанов с указанием вернуть их через три дня. Починкой инструментов постоянно был занят один мастер — Родка Федоров. П. В. Шереметевым для государя велено изготовить 12 копий железных потешных с гранеными прорезными позолоченными трубками, а на концах копий сделать позолоченные яблоки.

В 1684 году, когда Петру было тринадцать лет, на берегу Яузы, неподалеку от Старого Преображенского дворца, была заложена миниатюрная «крепостца» — «потешная, регулярным порядком фортеция», получившая название Пресбург. Строили его по всем правилам фортификации того времени, штудируя немецкие издания. Кроме Петра, планированием крепости занимались его дядька Б. А. Голицын, капитан Симон Зоммер и оружничий боярин П. В. Шереметев-большой.

Земляные стены крепости, укрепленные дубовыми сваями и бревенчатым забором, образовывали четырехугольник. Вокруг шел обводной ров, для заполнения которого водой в устье Яузы построили плотину. В крепость через башни вели двое ворот. Над передними воротами с подъемным мостом возвышалась главная восьмигранная трехэтажная башня с часами «о восьми колоколах». На задней башне установили набатный колокол. Третья, «дерновая башня», снаружи была обложена бревнами, и на ней на деревянных платформах размещались орудия. Посреди крепости стояла столовая, а под стенами — три амбара, конюшня, сараи, погреба, навесы.

Еще во время строительства крепость стали вооружать. Сначала по указу Петра из Оружейной палаты были доставлены «куяк кольчатый мелетийский (латы), самострел стальной с черным рыбьим усом и с шелковой тетивой, тиногор железный золоченый, пищаль винтованная со шкоцким замком резным, пищаль цесарская с ложей золоченой, 8 колоколов перечасных». Вскоре арсенал пополнился: поступили 3 алебарды, 10 копий железных и 3 стальных, 2 копья с крюками, 70 карабинов, 20 копий с древками, 10 древок, 3 трубочки фитильных, 4 барабана, ухват, ратовище дубовое, подсошек железный, 2 модели кораблей, 3 знамени.

Стольник Гаврило Иванов Головкин отправил целый обоз: три подводы огнестрельного и холодного оружия, «более или менее редкого». Сюда же вошли булатные топоры и мечи посольств, крымский бунчук и проч., служившие для украшения в Потешном городке. Вместе с «антиквариатом» было отправлено полфунта пороха и три фунта свинца.

Вслед за тем у Петра появляются протазаны, 10 сабель с медными оправами, железные лопатка и молоток, токарные снасти, шахматы, стальной палаш, два маленьких плотничных топорика, готовальня, склянки для химических реактивов. Мастерам Оружейной палаты было велено сделать деревянного человека высотой 2 аршина, «толщиной по размеру», в одной руке — аршинный меч, в другой — колесо, который стал ми­шенью при обучении стрельбе.

На реке у Пресбурга стояла «потешная» флотилия — шняк, струг, лодки и карбусы. Строительство крепости закончилось в 1689 году, и тотчас начались маневры, во время которых стреляли из орудий «притворными бомбами»³¹. Такие баталии повторялись много раз.

***

Парадоксальным образом маленькая модель мира, созданная для детей, как та «трубочка, что дальнее, в нее смотря, видится близко», изменяет масштаб восприятия, позволяя одним взглядом охватить многие стороны жизни социума. То, чем и как играли дети — пусть, как в нашем случае, принадлежавшие даже к самым высоким слоям общества, — показывает основные устремления и чаяния общества, зримо обозначая его приоритеты, традиционный или инновационный уклад. Эпоху Алексея Михайловича многие исследователи рассматривали как время подготовки трансформации традиционной культуры, в котором оформлялись зародыши нового мировоззрения. Русь, становившаяся Россией, открывала для себя окружающий мир и уже не как враждебную «пустыню Тартар» — Татарскую пустыню, но как высокую цивилизацию. «Охота к редкостям и драгоценностям, к разным узорочным, хитрым изделиям и курьезным вещицам была распространена не только во дворце, но и вообще между знатными и богатыми людьми того века, — писал И. Забелин. — Она являлась как потребность к изящному, которое по вкусам и образованности века заключалось преимущественно в узорочной пестроте или курьезности, редкости и диковинности изделия или какой-либо вещицы. Само собою разумеется, что в числе разных диковинок могли попадаться и действительно изящные по тому времени предметы, но сущность дела и весь интерес оставался все-таки за диковинностью вещи или особенной хитростью ее устройства и мастерства»³². Обладание такой вещью повышало и самооценку ее владельца, и его статус в глазах окружающих. Однако речь шла именно об обладании. Объективно подобные предметы расширяли кругозор владельца (в т. ч. ребенка), поскольку несли информацию и о географии (откуда они прибыли), и о технологии и уровне развития производства (линзы, призмы, часы и проч.), и о новых для России материалах (нефрит, магнит), и о фауне (зоология), флоре (ботаника), народах (этнография) дальних стран и проч. С другой стороны, волей-неволей приходилось сравнивать эти диковины с местными изделиями, часто не в пользу последних. Подобные сравнения инициировали желание — не у всех, конечно, — узнать побольше и научиться делать подобное, а то и лучше. Это было еще не окно, но уже форточка в Европу. Выросшие в этой среде дети уже совершенно по-иному воспринимали окружающий мир. Не зря с именем царя Алексея Михайловича, игрушки которого нередко служили наглядными пособиями при его образовании, связывают первые попытки ментальных преобразований в стране. Игрушки его сына, Петра Алексеевича, достаточно рано из развлекательных безделушек превратились в средство активного познания и научения, а заложенное в раннем детстве увлечение диковинами привело к созданию первого в России музея — Кунсткамеры.

---

¹ См. об этом: Глущенко Л. И., Смирнов Ю. М. Детские игрушки и взрослая политика // Уваровские чтения — VIII. — Владимир, 2012. — С. 251.

² Например: Сыроватко А. С., Елистратов А. Я. Об опыте определения отпечатков пальцев на дьяковских керамике и мелкой глиняной пластике // Тверской археологический сборник. — Тверь, 2002. — Вып. 5. — С. 503−507.

³ Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. — М., 1872. — Ч. 1.

⁴ Гастев М. С. Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы. — М., 1841. — С. 77.

⁵ Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml.

⁶ Валуев, Пётр Степанович // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B0%D0%BB%D1%83%D0%B5%D0%B2,_%D0%9F%D1%91%D1%82%D1%80_%D0%A1%D1%82%D0%B5%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87.

⁷ Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml.

⁸ Васенко П. Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича. — СПб., 1913. — Вклейка между с. 62−63, 64−65.

⁹ Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. — С. 199.

¹⁰ Там же.

¹¹ Музей Уникальных Кукол И Игрушек. Кострома. // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: ru-ru.facebook.com/KostromaDoll/posts/400 114 853 458 457.

¹² Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml.

¹³ Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. — С. 199.

¹⁴ Там же.

¹⁵ Там же. — С. 193.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Ирина Михайловна // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0. Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. — С. 19

¹⁸ Там же. — С. 194.

¹⁹ Там же.

²⁰ См., например: Сергей Федорович Платонов. Царь Алексей Михайлович (Опыт характеристики) // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.xliby.ru/istorija/pod_shapkoi_monomaha/p6.php; Писатель Игорь Евсин о втором Царе из династии Романовых // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.ruskmir.ru/2013/04/car-aleksej-mixajlovich-zhizn-pravlenie-i-lichnye-kachestva/Царь Алексей Михайлович. Жизнь, правление и личные качества; Первые Цари династии Романовых, Михаил Фёдорович и Алексей Михайлович. ВТОРАЯ ЧАСТЬ // [Элект­ронный ресурс]. — Режим доступа: filaretuos.livejournal.com/52 289.html.

²¹ И. Забелин писал по этому поводу: «Но и взрослые очень любили такую посуду, которая представляла изображения птиц, зверей, людей и т. п. В общей государевой казне на Казенном Дворе хранилось много таких судов, именно горы (замки), корабли, птицы: журавль, орел, сова, петух, лебедь, строус; звери: два барса, лев, олень, верблюд, конь и т. п., занимавшие очень видное место в уборе поставцов и всегда обращавшие внимание приезжих гостей иностранцев. Нужно однакож заметить, что и в особных хозяйствах царского двора большая часть посуды в обыкновенное время хранилась также в особой казенке — и выставлялась в комнатные поставцы только в важных случаях, во время столов и приема гостей.

Кроме посуды в поставцах, шкафах или на вислых полках можно было встретить немало и разных вещиц безделушек, которые служили для забавы или составляли своего рода редкость и украшение так называемых горок». См: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. — М., 1872. — Ч. 1. — С. 199.

²² Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml.

²³ РЕЙТЕНФЕЛЬС, ЯКОВ: Сказания герцогу Тосканскому о Московии // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: oko-planet.su/fail/failbook/page, 12,55 409-reytenfels-yakov-skazaniya-gercogu-toskanskomu-o-moskovii.html.

²⁴ См., например: А. Б. Лакиер. Русская геральдика (1855) / [§ 60] // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.heraldrybooks.ru/text.php?id=33; Мономахов трон в Успенском соборе Кремля // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: kraeved1147.ru/monomahov-tron-kreml/; Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml; Забелин И. Решение вопроса о царском месте // Москвитянине. — 1850. — № 11.

²⁵ Буслаев Ф. И. Историческая хрестоматия церковно-славянского и древнерусского языков. — М., 1861. — С. 1197. Цит. по: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. — С. 210−211.

²⁶ Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml;

²⁷ Первые Цари династии Романовых, Михаил Фёдорович и Алексей Михайлович. ВТОРАЯ ЧАСТЬ // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: filaretuos.livejournal.com/52 289.html.

²⁸ Цит. по: Бобровский П. О. История лейб-гвардии Преображенского полка // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: regiment.ru/Lib/A/61/4.htm.

²⁹ Там же.

³⁰ Там же.

³¹ См.: Бобровский П. О. История лейб-гвардии Преображенского полка // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: regiment.ru/Lib/A/61/4.htm; Прешбург (1684) // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: petro-barocco.ru/archives/707; Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml.

³² Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. — М., 1872 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: az.lib.ru/z/zabelin_i_e/text_0080.shtml.