Смирнов Ю. М. Фортификация средневекового Мурома

На средневековых западноевропейских картах Муром появился в результате описаний Московии бароном С. Герберштейном, сделанных им после второго путешествия в Россию 1526 г., и изображался традиционным картографическим символом крупных городов, огороженный стеной с большой проездной башней и с выглядывающим из-за стен шпилем кафедрального собора¹. А вот на амстердамской карте 1596 года на противоположном от Мурома берегу Оки показаны самые густые в европейской части России леса с устрашающей надписью в чащобе: «Mordva grassatore mahumetan» («мордовские разбойники магометанской веры»)². Еще раньше западноевропейские картографы помещали в этих местах воительниц-амазонок, фигуры дикарей в шкурах, разрывающих руками диких зверей, и даже Ultra Alexandria (Александрию Крайнюю) — город, основанный Александром Македонским на границах его завоеваний³. Короче говоря, для жителей Западной Европы Муром существовал где-то на краю ойкумены, полном опасностей.

Эти полуанекдотичные легенды в известном смысле отражают реальное положение вещей, ибо и для жителей Московии Муром на протяжении пяти веков был крепостью на краю ойкумены Руси, охранявшей ее восточные рубежи. С конца XI по начало XVII веков он не менее тридцати раз подвергался нападениям и осадам⁴. Правда, в числе осаждавших были не только «мордовские разбойники», но и славянские князья, половцы, волжские булгары, монголо-татары, казанские ханы, польские интервенты⁵. Даже после взятия Иваном Грозным Казани набеги «незамиренных народов Поволжья» на русские пределы, в том числе «и на землю Муромскую», продолжались шесть лет⁶.

В результате этих нашествий Муром неоднократно был разорен, сожжен и даже приходил в запустение. И это несмотря на то, что с фортификационной точки зрения место для города было выбрано, можно сказать, идеально. Речь идет не только об основном городском укреплении — кремле, но и городе вообще, поселении.

По своей структуре Муром — город полукруглый. Кремль стоял на высоком холме левого берега Оки — Воеводской (Кремлевской) горе. С востока холм крутыми склонами спускался к реке, с юга и севера его защищали глубокие — до 30 м — овраги с крутыми откосами, с запада протекала Козья речка, выполнявшая роль рва. Ее истоком было Козье болото, лежавшее буквально в нескольких метрах западнее, и стекала она в Оку по северному оврагу (в XIX в. и речка, и болото были засыпаны)⁷.

С Кремлевского холма хорошо просматривались городские посады, выросшие из поселений славян и муромы, растянутых вдоль реки. К XVI-XVII векам протяженность Береговой улицы достигала трех с половиной верст⁸. С востока город прикрывала полноводная и широкая Ока, с юго-запада (касимово-рязанское направление) — большое Торское болото, начинавшееся километрах в трех-четырех от кремля (к настоящему времени от него осталось несколько бочажин, а на болотине выстроили заводы, железнодорожный вокзал, жилые микрорайоны). С северо-запада Муром защищали леса, настолько дремучие, что порой свои рати блуждали в них⁹. Эти леса начали активно вырубать уже при Алексее Михайловиче¹⁰, и успешно извели к середине XVIII века — по сравнению с предыдущим столетием их стало в два раза меньше (но к этому времени Муром уже потерял свое оборонное значение). Сохранялись они лишь на правобережье, как раз там, где амстердамская карта поместила мордовских разбойников. Таким образом, наиболее опасными для города направлениями продвижения противника были пути по реке и вдоль реки, которые следовало бы прикрыть дополнительными оборонительными сооружениями.

Функции подобных сооружений в древнерусских городах и на подступах к ним часто выполняли монастыри. В Муроме монастыри упоминаются уже на раннем этапе истории города (Х в.).

Всего же с XI по XVII века, если учесть Борисоглебский, стоявший в 12 км от города (направление на Владимир-Москву и Нижний Новгород), здесь было шесть (или, по другим данным, семь) монастырей. Поэтому те немногие историки, которые касались значения муромских монастырей, автоматически причисляли их к оборонительным сооружениям. Например, И. И. Полосин, считая точной датой основания Благовещенского монастыря 1563 год, указывает, что монастырь был основан как новый оборонительный форт, связывая это с непрекращающимися ударами «с востока ввиду наступательных действий на западном полоцком фронте»¹¹.

Действительно, с точки зрения оборонительной тактики муромские монастыри расположены чрезвычайно выгодно. Три монастыря стоят вдоль берега, как бы прикрывая проход по реке и побережью. Спасский монастырь находился на высоком холме на южной оконечности города, вверх по течению Оки, а между ним и кремлем, видимо, ближе к воде, стоял Козьмодемьянский. С севера, ниже по течению, располагалась Воскресенская обитель. Еще два монастыря — Троицкий и Благовещенский — занимали место на северном конце городского торга. И, наконец, как уже было сказано, в двенадцати километрах севернее города на реке Ушне стоял Борисоглебский монастырь. Судя по схеме расположения, монастыри, с учетом естественного рельефа местности, могли прикрывать опасные направления — именно те, откуда следовало ожидать наиболее вероятное появление противника. Южное направление по суше и реке держали Спасский и Козьмодемьянский; северное, начиная с дальних подступов, — Борисоглебский и Воскресенский (последний еще контролировал подступы по реке снизу). Два монастыря, Троицкий и Благовещенский, в свою очередь, прикрывали один из оврагов, по которому можно было выйти к городу на береговую линию, и, что самое главное, в момент возможного штурма города с суши оказывались в тылу или на фланге нападающих, поскольку единственным местом, где нападающие могли сконцентрироваться для приступа, был городской торг. Однако он не давал возможности для фронтальной атаки — рельеф местности выводил нападающих на угловую воротную башню кремля. Штурмующие, таким образом, попадали под перекрестный обстрел кремля и укреплений.

Согласно «Повести о водворении христианства в Муроме», Благовещенский монастырь поставлен на месте первого муромского храма в Старом Вышнем городище. В свое время городище было обнесено земляными валами, остатки которых сохранились до сих пор¹², а в XVII веке от укрепления, называемого местными жителями «острожек», еще оставалась одна башня¹³. С большой долей вероятности это место, как и территория стоящего рядом Троицкого монастыря, входили в состав первоначального городского укрепления. То, что эта территория расценивалась как тактико-оборонная, подтверждается и указной грамотой царя Федора Ивановича о передаче расположенных у ограды монастыря посадских дворовых мест «для пространства осадного»¹⁴.

Таким образом, расположение монастырей создает впечатление хорошо продуманной оборонительной системы. Однако эта система может работать только при условии, что монастыри существуют одновременно и являются укрепленными сооружениями. С муромскими же монастырями нет ни полной ясности с их возникновением, ни с тем, насколько они были укреплены¹⁵. Строились они с XI по XVI века; о некоторых из них, как, например, о Спасском, нет никаких сведений на протяжении пятисот лет после первого упоминания, другие — как Козьмодемьянский — существовали очень недолго¹⁶, иные — как Воскресенский — возникают в конце XVI — начале XVII веков¹⁷, когда отпала необходимость охраны внешних рубежей государства.

В опубликованной Я. Е. Водарским и Е. И. Чистяковой «Росписи государства Московского градом» второй половины XVII века Муром фигурирует, но не назван ни один из муромских монастырей, хотя, как отмечают публикаторы, «составителя особенно интересовали укрепленные пункты»¹⁸. Писцовые книги Мурома XVII века также не дают основания говорить об укреплениях монастырей; как правило, указывается: «около того монастыря ограда деревянная (или каменная) в заметах»¹⁹, т. е. из тонких жердей. У Троицкого монастыря под 1637 годом Бартенев указывает «тын дубовый стоячий ветх», а в документах XIX века упоминается деревянный тын, сохранявшийся у Спасского монастыря со стороны реки²⁰. Сведений об участии монастырей в боевых действиях не имеется, за исключением упоминания о разграблении одной из обителей.

Таким образом, говорить о муромских монастырях как элементах фортификации города следует с большой осторожностью. Создается впечатление, что их топография явно учитывала тактико-оборонные требования, однако полноценными крепостями они не стали, выполняя, скорее, функции сакральной охраны²¹. Почему так случилось — пока можно только предполагать. Вероятнее всего, складывался порочный круг: даже в период своего экономического расцвета городу с населением три — три с половиной тысячи жителей было не по карману содержать четыре-шесть фортов и основное укрепление. Кроме текущих расходов на содержание гарнизона, арсенала, ремонт и пр. эти укрепления следовало обновлять примерно каждые тридцать лет, поскольку строительным материалом было дерево²². Прорехи в оборонительной системе, в свою очередь, облегчали захват города неприятелем, а после частых разорительных набегов требовалось время и опять же деньги на восстановление города. Центральные власти также не уделяли укреплению города должного внимания.

Основным же оборонительным сооружением являлся кремль. Первые укрепления на Воеводской горе появились, видимо, тогда, когда место города занимали поселения славян и муромы, а на холме, по предположению Н. Н. Воронина и Е. И. Горюновой, было выстроено убежище²³. Первоначальный город, что типично для многих древнерусских городов, по ряду данных, был основан чуть в стороне, метрах в трехстах северо-западнее более позднего кремля, «на высоком холме, лежащем в своеобразном природном треугольнике, ограниченном берегом Оки, Мытовским оврагом и дорогой, поднимающейся к граду от устья ручья Мытовского»²⁴. И только позже крепость была отстроена на Воеводской горе.

Единственной зацепкой, позволяющей говорить о возникновении кремля, является мощный слой древесной щепы и коры, обнаруженный во время спасательных раскопок 1998 года в слоях X-XI веков. Он свидетельствует о большом строительстве, шедшем в это время, и, скорее всего, о возведении крепости²⁵. Муромский кремль, и это опять же типично для древнерусских городов, был деревянным (до XVI века на Руси вообще преобладают дерево-земляные крепости²⁶; даже к середине XVII века насчитывалось всего около двадцати каменных городов)²⁷. Как он выглядел в ранний период, пока можно говорить только предположительно, поскольку отсутствуют и письменные, и археологические источники. В X-XIII веках крепости, как правило, были с одной башней — над воротами, перед которыми иногда ставили дополнительные укрепления; могла быть еще и дозорная башня. Трассы стен были округлыми, так как следовали линии бровки холма, на котором стояла крепость²⁸.

С появлением артиллерии стены крепостей спрямляются, появляется большее количество башен, выступающих иногда наружу за линию стен²⁹. Из документов XV века известно лишь, что «городская крепость, находясь в хорошем положении, 1458 г. Сентября 29 подверглась свирепости огня: кремль города Мурома выгорел весь»³⁰.

Документы XVII-XVIII веков уже позволяют представить, каким муромский кремль был в то время. (Имеются и разной степени достоверности изображения муромской крепости на иконах, гравюрах, планах, рисунках-реконструкциях)³¹. Писцовая книга 1625 года зафиксировала, что «город Муром на реке на Оке стоит на осыпи, а в городе двои ворота проезжие да трети ворота водяные да тайникъ, а на воротех три башни да одиннадцать башенъ глухих, а меж ворот и меж глухих башен четырнадцать прясел городовых, а город и башни рублены в одну стену снизу лес дубовой, а кверху лес сосновой и еловой, а изнутри города другая стена городовая рублена на тарасах и в башнях в воротных и в глухих по три бои подошевной да середней да верховой, а по мере того города в длину от торговой стороны от базарных ворот поперек реке до науголные башни 216 сажен, а в другую сторону в длину от Спаских ворот к реке ж к Оке 192 сажени, а поперекъ тово города от базарных же ворот до Спасских ворот 82 сажени, а в другую сторону поперек же от реки от науголные башни да по науголную ж башню 62 сажени и всего поперек около города Мурома 552 сажени, а город да башен половина от спаские стороны крыта, а с другой половина города и башен некрыта да у базарных у городовых ворот от строжов в длину восмь саженъ поперекъ три сажени, а перед острожкой от торгу с площади мостъ с периллы в длину того моста 22 сажени поперек 3 сажени с четью. Да перед Спасскими вороты от сторожк же в длину 4 сажени, а перед острожкой мостъ с перилих в длину тово моста 6 сажени»³². По описи Б. Д. Бартенева 1637 года «в городе двое ворот проезжие да третьи Водяные да тайник, а на воротах тех три башни да одиннадцать башен глухих, а между ворот и меж глухих башен четырнадцать прясел городовых, а город и башни рублены в одну стену с низу лес дубовый, а кверху лес сосновый и елевый, а изнутри города стена городовая рублена на тарасах, а в башнях воротных и в глухих по три бой подошевной да середний да верховой»³³. Там же отмечено, что «город ветх и во многих местах кровля развалилась и згнила, а инде не прочно»³⁴. В это время городовая артиллерия, имевшаяся в крепости, хоть и была мощнее, например, суздальской, но уже устарела; часть орудий стреляла каменными ядрами³⁵, которые до сих пор находят на участках в центре города. При этом даже тяжелые орудия хранились не на позициях³⁶, в подошевном ярусе стен, а в подвале кремлевского Богородицкого собора: «Да под тою церковiю две полати, а в них всякой городовой наряд пушки и ядра железные и каменные и свинец и зелье… А по росписи какова взята у Муромскаго Воеводы у Князя Романа Болховсково в тех полатах наряду: пищал медная полуторная ядро шесть гривенок три ядра железных другая пищаль медная ж ядро четыре гривенки»³⁷. Весьма показательно, что после пожара, произошедшего в 1670-е годы, основательно попорченный арсенал уже не возобновлялся³⁸. Несмотря на то, что к концу XVII века Муром утрачивает свое военное значение, в 1678 году муромская крепость была капитально перестроена или вы‑строена заново, однако уже в первой трети XVIII в. она окончательно обветшала. «Городская крепость, столь славившаяся твердостию стен и местоположением, видно не поддерживалась правительством. Г. Коробов в 1723 г., описывая город, о крепости более не упоминает, может быть по ее ветхости или уже по небытности; ибо в половине 18 столетия упоминается об одной только башне»³⁹.

В публикации Писцовой книги 1637 года Н. К. Тихонравовым приведен план шестиугольного⁴⁰, а не четырехугольного, как иногда считают исследователи, кремля. Имеется еще один чертеж, считавшийся ранее «планом неизвестной крепости на Оке»⁴¹. С. В. Сазонов распознал в нем план муромской крепости и датировал его 1740-ми годами. Он «дает возможность представить общую планировку и состояние муромской крепости 1678 г., а также ее ближайшего городского окружения к середине XVIII в.»⁴² Карта ориентирована на юг. Крепость показана как правильный прямоугольник, вытянутый по линии восток-запад, имеющая три стены и окружение рвом с трех сторон. С востока, со стороны Оки, стена отсутствует. В северной и южной стенах по две глухие башни. С западной стеной они связаны проездными угловыми башнями, против которых показаны мосты через ров. В центре западной стены — глухая башня. На стенах рельефом показаны, очевидно, обломы. По восточной стороне надпись: «Сия городовая стена от Оки реки по мере имелась на 100 саженях, которая тому лет назад з дватцать полымя вешними водами отмыло и свалилась, которой имелось по углам по башне, в середине — башня с вороты, и в стенах и башнях бревна складные были в стопах, которые погнили»⁴³.

Во второй половине XVIII века обветшавший кремль был разобран⁴⁴, что свидетельствует об окончательной утрате городом военного значения.

---

¹ Подробнее см.: Фоменко И. К. Руссия, Московия и Владимирщина на средневековых европейских картах // Уваровские чтения — V. — Муром, 2003. — С. 61.

² Там же. — С. 63.

³ Там же. — С. 58, 59, 60.

⁴ См.: Епанчин А. А. Краеведческий сборник. Материалы архива. — Муром, 2005. — С. 36; о стратегическом значении Мурома см.: Смирнов Ю. М. Монастыри в фортификационной системе средневекового Мурома // Российская провинция: история, традиции, современность. Рождественский сборник. Вып. XIV. — Ковров, 2006. — С. 33 — 40; то же // Саровский летописец: Материалы VII научной конференции, посвященной 300-летию со дня основания и возобновления Свято-Успенской Саровской пустыни. — Арзамас, 2007. — С. 153−162.

⁵ ПСРЛ. — Т. 1. — Стб. 237; ПСРЛ. — Т. VII. — С. 175; ПСРЛ. — Т. Х. — С. 167; ПСРЛ. — Т. VII. — С. 175, 180; ПСРЛ. — Т. IV. — С. 86; ПСРЛ. — Т. VIII. — С. 107, 111; ПСРЛ. — Т. 13. — Вторая половина. — С. 427; ПСРЛ. — Т. 20. — Вторая половина. — С. 442; ПСРЛ. — Т. 13. — Первая половина. — С. 129; С. 135; Галкин В. А. Суздальская Русь. — Иваново, 1939. — С. 71; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси — М., 1968, С. 98; Тумасов Н. Историко-юридический быт русского крестьянства. Крестьянство до конца XVI столетия. — Киев, 1872. - С. 71−72, прим.; Кузнецов С. К. Мордва. — М., 1912. — С. 33; Пресняков А. Е. Образование великорусского государства. Очерки по истории XIII-XV столетий. — Пг., 1918. — С. 231, прим. 1, 245, 398; Шишкин Н. История города Касимова с древнейших времен. — Рязань, 1999. — С. 165; Полосин И. И. Монастырские «объезды» Ивана IV (из истории военной политики России) // Полосин И. И. Социально-политическая история России XVI — начала XVII в. — М., 1963. — С. 75; Козляков В. Н. Провинциальное дворянство в Смутное время // Россия IX-XX веков. Проблемы истории, историографии и источниковедения. — М., 1999. — С. 202; он же. Служилый город Московского государства XVII века (От Смуты до Соборного уложения). — Ярославль, 2000. — С. 44−46.

⁶ См.: Полосин И. И. Указ. соч. — С. 74; Курбский А. М. История о великом князе Московском. — СПб., 1913. — С. 17. — Стб. 58.

⁷ См.: Смирнов Ю. М. Муром IX-XIII веков как средневековый город // Этнодемографические процессы на Севере Евразии. — М.-Сыктывкар, 2006. — С. 68−80.

⁸ Титов А. А. Историческое обозрение града Мурома. — Муром, 1991. — С. 41.

⁹ См.: Полевой П. Очерки русской истории в памятниках быта. — СПб., 1880. — С. 138.

¹⁰ Трехсотлетие Дома Романовых. 1613−1913. — М., 1991. — С. 42.

¹¹ Полосин И. И. Указ. соч. — С. 75.

¹² Сенчурова Т. Е. Троицкий альбом. — Муром, 2006. — С. 16; Титов А. А. Указ. соч. — С. 19.

¹³ Титов А. А. Указ. соч. — С. 41.

¹⁴ Указная грамота ц. Федора Ивановича в Муром Ивану Сумарокову о передаче из Благовещенского м-ря Сергию «для пространства осадного» расположенных у монастыря ограды посадских дворовых мест в Муроме // РГИА. — Ф. 834. — Оп. 3. — Д. 1917. — Л. 114об., 115об. Цит. по: Ершов В. Е. Служилые люди Муромского уезда (XV-XVII века) // Уваровские чтения — VI. — Муром. — 2006.- С. 310−318.

¹⁵ См. подробнее: Смирнов Ю. М. Монастыри в фортификационной системе…

¹⁶ См., например: Чернышев В. Я. Муромский Спасский монастырь. Страницы истории. — М., 2006. — С. 15; Мисаил, архимандрит. Муромский Спасский монастырь. — Муром, 1996. — С. 3−4; Голубинский Е. История Русской церкви. — Т. 1, втор. пол. — С. 497−498, 620. Приложение: список монастырей домонгольского периода; Титов А. А. Указ. соч. — С. 10; Тихонравов К. Указ. соч. — С. 82−83; См.: Беспалов Н. А. Муромский Спасский монастырь // Уваровские чтения — VI. — Муром, 2006, — С. 430−437; и др.

¹⁷ Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI вв. — М., 1966. — С. 67; Тихонравов Н. К. Указ. соч. — С. 88; Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. —  СПб., 1877. — № 57. — С. 717; Сухова О. А. Древности муромского Воскресенского монастыря // Уваровские чтения — V. — Муром, 2003. — С. 123; и др.

¹⁸ Списки городов, посадов и укрепленных монастырей в России во второй половине XVII в. // Археологический ежегодник за 1972 год. — М., 1974. — С. 305, 307.

¹⁹ Писцовая книга города Мурома 1637 года // Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии / Сост. К. Тихонравов. — М., 1857. — С. 155.

²⁰ Там же. — С. 157.

²¹ Добрынкин В. Муром прежде и теперь. — М., 1903. — С. 33.

²² См.: Смирнов Ю. М. Монастыри как сакральная защита Мурома // Материалы областной краеведческой конференции. — Владимир, 2007; он же. К вопросу о семантике посвящений престолов муромских храмов // Позднесредневековый город: археология и история. — Тула, 2007. — С. 159−164.

²³ См.: Коробейников А. А. Границы колонизации Поволжья: исследовательские подходы // Уваровские чтения С. 155. - С. 81; он же. Новый Иднакар: очерк историко-культурной реконструкции. — Ижевск, 2006. — С. 54. VI. — Муром, 2006

²⁴ Воронин Н. Н., Горюнова Е. И. Отчет муромской археологической экспедиции АН СССР в 1946 г. // НА МИХМ. — № 343. — С. 21.

²⁵ Раппопорт П. А., Кудрявцева Т. П. Города Рязанской земли // Древнерусское градостроительство X-XV вв. — М, 1993. — С. 122; см. также: Монгайт А. Л. Муром. — М., 1947. — С. 8.

²⁶ История Мурома и Муромского края с древнейших времен до конца двадцатого века / Под ред. Ю. М. Смирнова. — Муром, 2001. — С. 42; Бейлекчи В. В., Родин В. В. Новые археологические исследования в муромском кремле // Уваровские чтения — V. — Муром, 2003. — С. 9−17.

²⁷ Писцовая книга города Мурома 1637 года - С. 140; Борисевич Г. В., Янин В. Л. Элементы застройки городов // Древнерусское градостроительство X-XV вв. — С. 55.

²⁸ Булгаков М. Б. О городовой и острожной повинностях горожан в первой половине XVII в. // Россия в IX-XX веках. Проблемы истории, историографии и источниковедения. — М., 1999. — С. 86.

²⁹ Щенков А. С. Указ. соч. — С. 67.

³⁰ См., например: Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. — М., 1993. — С. 22.

³¹ Титов А. А. Указ. соч. — С. 34.

³² Сухова О. А., Смирнов Ю. М. Муромский кремль: история, мифология, иконография // Вагнеровские чтения. — Рязань, 2008. — В печати.

³³ Писцовая книга г. Мурома 1625 г. // РНБ. Титова 3645. —  Л. 3, 3об., 4, 9.

³⁴ Там же. — С. 141.

³⁵ Михайлов А. А. Городовая артиллерия Мурома и Суздаля в XVII веке // Уваровские чтения-II. — М., 1994. — С. 121.

³⁶ Там же. — С. 122.

³⁷ Писцовая книга 1637 г. — С. 142.

³⁸ Михайлов А. А. Указ. соч. — С. 122.

³⁹ Титов А. А. Указ. соч. —  С. 68.

⁴⁰ Писцовая книга города Мурома 1637 г.

⁴¹ ОРК БАН. № 816.

⁴² Сазонов С. В. План Муромской крепости. XVIII в. // Муромский сборник. — Муром, 1993. — С. 5−8; Тверской Л. М. Русское градостроительство до конца XVII в. — Л.-М., 1959. — С. 183; описание плана см.: Александров В. В. Описание рукописных карт XVIII в., хранящихся в ОРК БАН // Гнучева Е. Ф. Географический департамент Академии Наук XVIII в. — М.-Л., 1946. — С. 344. № 918; воспроизведен в: История Мурома и Муромского края с древнейших времен до конца двадцатого века. — С. 108.

⁴³ Сазонов С. В. Указ. соч. — С. 5−8.

⁴⁴ Тихонравов Н. К. Город Муром, история его и древности // Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии. — С. 81.